Мы показали, что упразднение отчужденного труда, переход от частной собственности к «истинно человеческой», или общественной, собственности Маркс рассматривает как необходимый результат развития сущностных, родовых сил человека. Но это лишь одна, философско-историческая сторона его исследования. Другая, не менее важная его сторона, экономическая, - анализ развития противоречия между трудом и капиталом.
Капитал и труд составляют единство противоположностей, в котором одна сторона постоянно воспроизводит другую. В этом отношении противоположностей «рабочий имеет несчастье быть живым и потому терпящим нужду капиталом, который в тот момент, когда он не работает, теряет свои проценты, а тем самым и свое существование. В качестве капитала стоимость рабочего возрастает в зависимости от спроса к предложения, да и физически его существование, его жизнь рассматривались и рассматриваются как предложение товара, как это происходит с любым другим товаром.
Рабочий производит капитал, капитал производит рабочего, следовательно, рабочий производит самого себя и продуктом всего этого движения является человек как рабочий, как товар». Понятийная форма цитируемого положения еще неудовлетворительна с точки зрения политической экономии марксизма, которая находится лишь в процессе становления. Здесь не проводится различия между рабочим, трудом, рабочей силой. Рабочий характеризуется то как капитал, то как товар. При этом говорится о стоимости рабочего, в то время как речь должна идти лишь о стоимости рабочей силы, являющейся специфическим товаром, но отнюдь не капиталом.
Противоположность труда и капитала, с точки зрения Маркса, есть высшая ступень развития противоречия, внутренне присущего частной собственности. На это противоречие косвенно указывают и буржуазные экономисты, когда они характеризуют труд как сущность частной собственности, игнорируя тот очевиднейший факт, что эта сущность и то, сущностью чего она является, образуют противоположные полюсы экономической жизни капиталистического общества. Тот, кто трудится, лишен частной собственности, т.е. того, что он производит.
Он и трудится лишь потому, что лишен частной собственности, в то время как частный собственник не трудится именно потому, что и не трудясь он присваивает продукты труда. Классовая ограниченность буржуазной политической экономии ярко сказывается в том, что, объявив труд сущностью частной собственности, признав тем самым последнюю атрибутом человека, она считает естественным существование неимущих пролетариев.
Буржуазная политическая экономия отмечает противоположность между собственностью и отсутствием собственности, игнорируя взаимообусловленность того и другого, развитие этого противоречия, которое закономерно превращается в антагонизм между трудом и капиталом. Между тем этот антагонизм развивается, углубляется. И частная собственность благодаря этому развитию выступает как «энергичная, побуждающая к разрешению этого противоречия».
Показав иллюзорную форму, в которой противоречие между трудом и капиталом осознается буржуазной политической экономией, Маркс выясняет далее, как объективная необходимость разрешения. этого противоречия отражается в учении утопических социалистов и коммунистов. Внимание Маркса в особенности привлекает так называемый уравнительный коммунизм, поскольку он гораздо решительнее, чем другие утопические учения, отрицает частную собственность. И все же это отрицание вследствие крайне ограниченного понимания задач коммунистического преобразования носит крайне упрощенный характер, совершенно неприемлемый для Маркса.
Главной целью человека считается обладание вещами. Поэтому принцип уравнительного коммунизма - «всеобщая частная собственность», или равное право всех на существующую частную собственность. Отсюда сведение человеческих потребностей к минимуму, аскетизм, игнорирование индивидуальных различий, способностей, талантов. «Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием».
Маркс критикует уравнительный коммунизм также за отрицание культуры, цивилизации, за проповедь «возврата к неестественной простоте бедного и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее». Последнее замечание Маркса позволяет понять, что уравнительный коммунизм не имеет еще представления о материальных предпосылках социализма, которые складываются в ходе развития капитализма, следовательно, на основе частной собственности на средства производства.
Поскольку этот коммунизм «еще не уяснил себе положительной сущности частной собственности и не постиг еще человеческой природы потребности, то он тоже еще находится в плену у частной собственности и заражен ею».
Уравнительному коммунизму Маркс противопоставляет «положительное упразднение частной собственности», которое предполагает всестороннее развитие сущностных сил человека, а следовательно, и материального производства.
При капитализме «вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек». Поэтому «расширение круга продуктов и потребностей становится изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений». Частная собственность не умеет превращать грубую потребность в человеческую потребность; если она, например, изощряет потребности, то превращает их в прихоти, причуды и т. п. Только при социализме богатство потребностей человека приобретает действительно человеческое значение, ибо социализм превращает новые виды и предметы производства в «новое проявление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого существа».
Общественное производство есть не только создание вещей, удовлетворяющих определенные потребности. Существует и духовное производство, которое благодаря упразднению частной собственности перестает быть производством духовного отчуждения и становится производством духовного общения, единства, коллективизма.
«Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т.д., - пишет Маркс, - суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как присвоение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, т.е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию».
Частная собственность, обладание вообще - лишь одна из форм присвоения человеком предметов природы и человеческой деятельности. Доминирующее значение, которое приобрело чувство обладания, стремление к обладанию, свидетельствует об отчуждении других человеческих чувств. «Частная собственность сделала нас. столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем». Между тем «чувственное присвоение человеком и для человека человеческой сущности и человеческой жизни, предметного человека и человеческих произведений, надо понимать не только в смысле непосредственного, одностороннего пользования вещью, не только в смысле владения, обладания».
Благодаря переходу к общественной собственности и развитию этой качественно новой основы жизни людей всесторонне развертывается многообразие возможных форм присвоения человеком природы и человеческой деятельности. «Человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек». В этих положениях Маркса - философское осмысление сущности гуманистического переустройства общества, которое Маркс называет коммунизмом.
Человек есть существо общественное, разъясняет Маркс. Этот тезис настойчиво пропагандировал и Фейербах, для которого общественная, родовая сущность индивида состоит в его антропологическом единстве со всеми другими индивидами. Маркс в отличие от Фейербаха считает специфической, родовой, определяющей формой деятельности людей общественное производство. Оно образует основу всех других форм деятельности индивида, которые поэтому также носят общественный характер.
Даже и тогда, пишет Маркс, «когда я занимаюсь научной и т.п. деятельностью, - деятельностью, которую я только в редких случаях могу осуществлять в непосредственном общении с другими, - даже и тогда я занят общественной деятельностью, потому что я действую как человек. Мне не только дан, в качестве общественного продукта, материал для моей деятельности - даже и сам язык, на котором работает мыслитель, - но и мое собственное бытие есть общественная деятельность; а потому и то, что я делаю из моей особы, я делаю из себя для общества, сознавая себя как общественное существо». Не следует, поэтому противопоставлять «общество» как абстракцию индивиду, который сам есть общественное существо. Индивидуальное отличается от общественного как особенное проявление родовой жизни, а последняя есть всеобщая индивидуальная жизнь.
Человек всегда был общественным существом. Значит ли это, что при переходе от капитализма к социализму общественная природа человека не подвергается изменению? Нет, благодаря «положительному упразднению частной собственности» и ликвидации отчуждения человек становится подлинно общественным существом, т.е. его сущность проявляется адекватным образом, так как она уже не отчуждается в форме денег, товара, частной собственности.
Следует особенно подчеркнуть, что Маркс и Энгельс говорят о положительном упразднении частной собственности на средства производства. Это значит, во-первых, что ее упразднение предполагает такой высокий уровень производительных сил, такой уровень их капиталистического обобществления, т.е. концентрации и централизации капитала, что частная собственность на средства производства становится экономически несостоятельной, нерентабельной, невыгодной для собственника, который становится неконкурентноспособным по сравнению с акционерными компаниями, акумулирующими сбережения миллионов акционеров. Поэтому Маркс в «Капитале» характеризует такие акционерные компании как упразднение частной собственности на средства производства в рамках капитализма.
Во-вторых, упразднение частной собственности понимается Марксом и Энгельсом отнюдь не как ее запрещение, отмена, конфискация, а как объективный естественно-исторический процесс, который скорее может быть охарактеризован как ее отмирание. Однако это вовсе не значит, что совсем не останется частных собственников на средства производства. Представьте себе винодела, у которого свой виноградник, свой погреб, где выдерживается годами вино или виноградный спирт. Такое особенное индивидуальное производство, в котором производится особенное вино, коньяк или бренди должно, по-видимому, сохраняться благодаря своей особенной индивидуальности.
То же относится и к некоторым другим видам производства, которые на всем протяжении капитализма сохраняют свой кустарный характер. Общественная собственность на средства производства вполне совместима с такой частной собственностью, которая благодаря своему индивидуальному характеру, таланту, мастерству производителя оказывается не просто конкурентоспособной, но в известном смысле монопольной, уникальной, как, например, мастерство художника, музыканта и т.д.
То обстоятельство, что Маркс и Энгельс не занимались разъяснением этих подробностей, не должно быть основанием для упрощенного понимания воззрений этих мыслителей.
Частнособственническое общество ограничивает, обедняет чувственную жизнь человека, т.е. его непосредственное отношение к природе и к другим людям. Для изголодавшегося человека, говорит Маркс, не существует человеческой формы пищи, он поглощает ее как животное. Удрученный заботами человек безразличен к прекрасному. Это относится не только к рабочему, отягченному непосильным трудом, но и к капиталисту, все чувства которого тонут в жажде наживы. Необходимо, следовательно, очеловечить человеческие чувства соответственно всему богатству человеческой сущности.
Развитие общественной собственности создает материальные предпосылки для всестороннего развития и духовного обогащения личности. Благодаря этому «на место экономического богатства и экономической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек - это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда».
В частнособственническом обществе богатство человека - это главным образом принадлежащие ему вещи, товары, капитал. В обществе будущего, которое Маркс называет «общественным состоянием», богатство общества и каждого его члена - это прежде всего всестороннее развитие человеческих способностей, «сущностных сил». В мире частной собственности мерилом богатства является количество овеществленного труда, в «общественном состоянии» мерилом производимого богатства будет степень развития и применения человеческих способностей, знаний, науки.
Естественные науки, говорит Маркс, достигли выдающихся успехов и стали могущественным фактором не только в области просвещения, но и в области производства. Естествознание практически, через посредство промышленности, «ворвалось в человеческую жизнь, преобразовало ее и подготовило человеческую эмансипацию, хотя непосредственно оно вынуждено было довершить обесчеловечивание человеческих отношений». Человеческая эмансипация, т.е. социалистическое переустройство общественной жизни, создавая новую экономическую основу общества, представляет собой всестороннее освобождение человека: «уничтожение частной собственности означает полную эмансипацию всех человеческих чувств и свойств; но оно является этой эмансипацией именно потому, что чувства и свойства эти стали человеческими как в субъективном, так и в объективном смысле.
Глаз стал человеческим глазом точно так же, как его объект стал общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека. Поэтому чувства непосредственно в своей практике стали теоретиками. Они имеют отношение к вещи ради вещи, но сама эта вещь есть предметное человеческое отношение к самой себе и к человеку, и наоборот. Вследствие этого потребность и пользование вещью утратили свою эгоистическую природу, а природа утратила свою голую полезность, так как польза стала человеческой пользой». В этом утверждении многое нуждается в разъяснении, несмотря на то, что Маркс с помощью курсива логически акцентирует главное. Как понимать то, что чувства в результате коммунистического преобразования становятся человеческими чувствами? Разве они не были человеческими до этого? В каком смысле объекты человеческой деятельности становятся человеческими объектами?
Антропологическая форма изложения, отсутствие развернутого исторического (основанного на анализе исторически определенных эпох в развитии человечества) анализа общественных явлений, концепция отчуждения и самоотчуждения, согласно которой отношения, господствующие в предшествующую «общественному состоянию» эпоху, являются чуждыми человеку и, следовательно, извращенными, нечеловеческими отношениями, элементы абстрактного, фейербаховского понимания сущности человека - все это затемняет глубокий смысл приведенного положения.
Тем не менее, его анализ позволяет понять, что термином «человеческий» обозначается всестороннее развитие сущностных сил человека как общественного существа.
Маркс подчеркивает, и, конечно, не без основания (хотя и с некоторыми преувеличениями в духе Фейербаха), что торжество гуманизма и подлинное развитие человеческой личности необходимо проявляются как богатство чувственной жизни. «Вот почему чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства необщественного человека». Необщественным человеком Маркс называет здесь члена буржуазного общества. Но как это согласуется с тезисом Маркса, что человек по природе существо общественное? Противоречие между социальностью и асоциальностью в человеке объясняется Марксом тем, что человеческая природа извращена частной собственностью. Поэтому Маркс и определяет будущее общество как «реинтеграцию или возвращение человека к самому себе, как уничтожение человеческого самоотчуждения».
Это значит, что «необщественный человек» - отчужденный человек. Коммунизм характеризуется поэтому как восстановление подлинной человеческой сущности. Такое понимание человека еще не вполне порывает с антропологизмом и традициями просветительского учения о человеческой сущности как изначально данной во всей своей определенности, но деформируемой «неистинным» устройством общественной жизни. Лишь отказ от универсализации категории отчуждения кладет конец этой «эссенциалистской» тенденции и позволяет понять сущность человека не как нечто уже заданное, предшествующее истории, а как совокупность исторически изменяющихся общественных отношений.
Маркс еще не называет свое учение коммунизмом, хотя и применяет иногда этот термин (так же как и термин «социализм») для характеристики будущего общественного строя. Создаваемую им научную теорию освободительного движения пролетариата Маркс называет завершенным натурализмом. Это не значит, что он отвергает понятие коммунизма. Маркс противопоставляет уравнительному утопическому коммунизму понятие «общественного состояния», которое определяется как «действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он - решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение».
Критики марксизма, основываясь на этой и некоторых других формулировках, встречающихся в ранних работах Маркса, формулировках, недостаточно корректных с точки зрения зрелого марксизма, приписывают Марксу антидиалектическое утверждение, будто коммунизм означает окончательное разрешение всех возможных социальных проблем, прекращение дальнейшего развития общества. В действительности же рукописи 1844 г. убедительно доказывают, что положительное упразднение частной собственности является не конечной целью всемирной истории, а основой последующего прогрессивного развития человечества.
Следует, однако, иметь в виду, что Маркс, определяя свое учение не столько как коммунизм, сколько как реальный гуманизм, соответственно рассматривает коммунизм (и социализм) как путь к завершению гуманизма. «Социализм есть положительное, уже не опосредствуемое отрицанием религии самосознание человека, подобно тому как действительная жизнь есть положительная действительность человека уже не опосредуемая отрицанием частной собственности, коммунизмом.
Коммунизм есть позиция как отрицание отрицания, поэтому он является действительным, для ближайшего этапа исторического развития необходимым моментом эмансипации и обратного отвоевания человека. Коммунизм есть необходимая форма и энергический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества». Это положение Маркса представляется, во всяком случае, на первый взгляд, непонятным. Маркс, обосновывающий историческую необходимость положительного упразднения частной собственности, не считает коммунизм целью общественного развития.
Это, на мой взгляд, следует прежде всего, понимать в том смысле, что Маркс отвергает теологическую концепцию истории человечества. Но суть дела не только в этом. Маркс отвергает, во-первых, утопический коммунизм и подвергает отрицанию упрощенный (также утопический) коммунизм. Его собственная коммунистическая теория находится в процессе становления. Высоко оценивая коммунизм как социальный проект, Маркс еще не называет себя коммунистом, предпочитая иное наименование своих воззрений: реальный гуманизм. Не только в рассматриваемых рукописях, но и в опубликованном год спустя труде «Святое семейство», Маркс (и Энгельс) называют себя не коммунистами, а реальными гуманистами. Это проливает дополнительный свет на важнейшее, существеннейшее содержание их учения, которое позднее стало называться коммунизмом.
Коммунизм, разъясняет Маркс, «в качестве снятия частной собственности, означает требование действительно человеческой жизни, как неотъемлемой собственности человека, означает становление практического гуманизма». Становление практического гуманизма предполагает практический революционный акт. «Для уничтожения идеи частной собственности вполне достаточно идеи коммунизма. Для уничтожения же частной собственности в реальной действительности требуется действительное коммунистическое действие. История принесет с собою это коммунистическое действие, и то движение, которое мы в мыслях уже познали как само себя снимающее, будет проделывать в действительности весьма трудный и длительный процесс».
Стало быть, недостаточно лишь осознать отчуждение: от этого оно не устраняется, а становится еще более осязаемым. Отчуждение должно быть уничтожено практически; в этом задача освободительной борьбы рабочего класса, в ходе которой пролетарии возвышаются над ограниченностью буржуазного общества, разъединяющего людей и противопоставляющего их друг другу. Человеческое братство в устах пролетариев «не фраза, а истина, и с их загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благородство».
Некоторые критики марксизма, ограничиваясь лишь рассмотрением «Экономическо-философских рукописей 1844 г.», приходят к выводу, что основным философским понятием марксизма является понятие отчуждения. Так, П. Барч, например, утверждает: «Уже поверхностное рассмотрение марксизма показывает, что он распадается на политическое и философское учения. Если центральным понятием политического марксизма является понятие эксплуатации человека человеком, то центральным понятием философского марксизма является понятие отчуждения».
Г. Барч, как он сам признается, ограничивается поверхностным рассмотрением марксизма, поскольку он не идет дальше парижских рукописей 1844 г. Между тем достаточно рассмотреть даже такие ранние произведения Маркса и Энгельса, как «Святое семейство» и «Немецкая идеология», чтобы стала очевидной несостоятельность сделанного Барчем вывода.
«Экономическо-философские рукописи 1844 года» теоретически подытоживаются выводом: освободительная борьба пролетариата объективно обусловлена экономической структурой капитализма: «все революционное движение находит себе как эмпирическую, так и теоретическую основу в движении частной собственности, в экономике».
Таким образом, преодоление ограниченности утопического коммунизма и социализма и материалистическое обоснование коммунистического идеала составляют для Маркса в сущности единую задачу.
Формирование радикально-демократических воззрений К. Маркса и Ф. Энгельса и их философское обоснование
- О некоторых особенностях первого этапа формирования марксизма: идеализм и радикальный демократизм
- Гимназические сочинения К. Маркса. Традиционные воззрения, с которыми Маркс вскоре порывает. Размышления о призвании
- Письмо К. Маркса к отцу. Сближение с младогегельянцами. Проблема должного и сущего и идеалистическая гегелевская диалектика
- Докторская диссертация К. Маркса «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура». Эпикурейство как просветительство античной эпохи
- Докторская диссертация. К. Маркс и гегелевская концепция античной атомистики. Философия как отрицание религии
- Докторская диссертация. Самосознание и эмпирическая действительность, теория и практика, философия и революция. Диалектика и вопросы истории философии
- Докторская диссертация. Самосознание и эмпирическая действительность, теория и практика, философия и революция. Диалектика и вопросы истории философии - страница 2
- Радикально-демократическая критика прусских порядков. Диалектика как орудие революционной критики феодально-романтических иллюзий
- Переход Ф. Энгельса на позиции атеизма. Становление его радикально-демократических воззрений
- Переход Ф. Энгельса на позиции младогегельянства. Радикально-демократическое истолкование гегелевской философии
- Критика Энгельсом иррационализма Шеллинга. Отношение к Гегелю, младогегельянцам и Фейербаху
- Критика Энгельсом иррационализма Шеллинга. Отношение к Гегелю, младогегельянцам и Фейербаху - страница 2
- Некоторые предварительные итоги. К. Маркс и Ф. Энгельс и младогегельянское движение конца 30-х - начала 40-х гг.
К. Маркс и «Rheinische Zeitung». Корреспонденции Ф. Энгельса из Лондона. Отношение Маркса и Энгельса к материализму и коммунизму
- Работа К. Маркса в «Рейнской газете». Выступления в защиту угнетенных и эксплуатируемых, отношение к утопическому социализму и коммунизму
- Работа К. Маркса в «Рейнской газете». Выступления в защиту угнетенных и эксплуатируемых, отношение к утопическому социализму и коммунизму - страница 2
- Революционно-демократическое понимание роли философии в общественной жизни. Философия и религия. Отношение к Фейербаху. Критика реакционного романтизма
- Работа К. Маркса в «Рейнской газете». Выступления в защиту угнетенных и эксплуатируемых, отношение к утопическому социализму и коммунизму
В этой статье мы не рассматриваем политическую составляющую, во многом главенствующую в российской сегодняшней действительности, а исследуем причину нынешнего социально-экономического состояния страны и населения с точки зрения экономических теорий.
Решение проблемы в СССР. Одной из причин экономического кризиса в СССР послужила ориентация производства на государственное потребление. Мы гордились темпами развития группы «А», так называемое "производство средств производства" составляло 80%. Страна больше всех выплавляли чугуна и стали, танков и самолетов, атомных подводных лодок, экскаваторов, бульдозеров, станков и другой техники производили тоже много, но их катастрофически не хватало. В результате износ фондов к 1991 году достиг 68%. Группа «Б» - производство товаров для населения - не превышало 20%. Этих товаров тоже катастрофически не хватало. Их просто не было. Импорт закупался в мизерном количестве "только для себя". Но в государстве существовало экономическое равновесие так, как его рассматривает классическая экономика. Экономическое равновесие в классической экономике рассматривается, прежде всего, как взаимосвязь сбережений и инвестиций на макроуровне, а также как равенство суммы средств, находящихся в обороте, с суммарным количеством товаров и услуг, находящихся также в это время в обороте: ΣД = ΣТ + ΣУ; Д >
СБ >
Q >
З.
Увеличение доходов (Д) стимулирует рост сбережений (СБ), сбережения направляются в инвестиции, которые увеличивают объем производства (Q) и занятость (З). В СССР все сбережения хранились в Сбербанке, под 2% годовых, кредиты выдавались под 3%, безработицы практически не было (кроме тунеядцев). Инвестиции направлялись на развитие группы "А" - строились металлургические заводы, магистрали, развивались нефте- и газодобывающие отрасли, готовились к повороту сибирских рек. В итоге росли доходы, сбережения (покупать было практически нечего). Соответствие между совокупным спросом и совокупным предложением обеспечивалось через твердые цены. Но сама теория классической экономики, в которой механизм свободного ценообразования, обеспечивающий гибкие цены, не только регулирует распределение ресурсов, но и обеспечивает решение критических (неравновесных) ситуаций, полностью не выполнилась. Решение нашей критической ситуации, выраженной в виде острого дефицита всего, отсутствовала. Результат - кризис экономики и власти.
Согласно классической теории, на каждом рынке имеется одна ключевая переменная (цена, продукт, заработная плата), обеспечивающая равновесность рынка. Равновесие на рынке товаров (через спрос и предложение инвестиций) определяет норма процента. На денежном рынке в качестве определяющей переменной выступает уровень цен. Соответствие между спросом и предложением на рынке труда регулирует величина реальной заработной платы. Подчеркиваем реальная.
В СССР одним из самых престижных учебных заведений были торговые, так как реальная заработная плата торговых работников была намного выше, чем у шахтеров, металлургов, строителей. Они "сидели" на дефиците.
Классическая экономическая теория не столь проста и однозначна. Между расходами и использованием этих средств часто возникает разрыв. В СССР этот разрыв катастрофически рос за счет роста инвестиций в группу «А» и стабилизации потребления на очень низком уровне. Возникла опасность инфляции, деньги обесценивались, экономика потребления строилась на личных связях, все больший вес приобретал доступ к материальным благам, распределительной системе. "Капиталистическая", рыночная экономика казалась спасением от всеобщего дефицита, решением всех проблем экономического развития. Многие наши экономисты спешно стали изучать экономику рыночную, экономику "западных" и "восточных" стран, шагнувших далеко вперед в части своего технологического и потребительского развития. Необходимо отметить, что экономическая наука, как и практически все науки, не имеющие под собой материальной базы, развивается на основе изучения практики, с использованием методов и моделей планирования и прогнозирования.
К сожалению, рыночная экономика в это время переживала один из своих очередных кризисов - рост инфляции и преобладанием для ее снижения монетаристских методов. Монетаризм - это теория макрорегулирования экономики на основе жесткого денежного регулирования. Монетаристы считают главным инструментом денежно-кредитные методы обеспечения занятости и стабилизации экономики, государственное регулирование ограничивается контролем над денежной массой, изменение денежного предложения призвано прямо соответствовать увеличению (динамике) цен и национального дохода. Монетаристы в своей деятельности используют, в основном, макроэкономические показатели, которые фиксируются на определенном уровне с целью достижения финансовой стабилизации - обменный курс валют, номинальная денежная масса, номинальная заработная плата и др. Все это образует, так называемый, "монетаристский якорь". Более глубоко изучать экономику рынка наши реформаторы времени себе не дали. Прибавляла уверенности классическая подготовка в области теории марксизма-ленинизма в период обучения в советских университетах, советской аспирантуре, работа над кандидатскими и докторскими диссертациями на основе наследства К. Маркса и В.И. Ленина. Время показало, что они были отличными учениками.
Недостатки "развитого социализма" померкли перед ужасами общества "первоначального накопления капитала": массовой безработицей, неплатежами, нищенской заработной платой и ее периодическими невыплатами, неконтролируемым ростом цен на продукты питания и товары первой необходимости, инфляцией, многократно опережающей рост заработной платы, отсутствием каких-либо политических и экономических инструментов защиты человека на производстве. Постоянное перекладывание проблем государства на плечи простого населения в процессе так называемых реформ жилищно-коммунального хозяйства, энергетики привело к большому снижению уровня жизни граждан России. Великий русский философ И.А. Ильин в своей работе "Путь духовного обновления" очень образно отметил зависимость общества от отношения к человеку: "Невозможно создать хорошую ткань из гнилых нитей; нельзя построить прочный дом из трухлявого, рассыпающегося кирпича; больные и умирающие, стеная в унисон, не создадут прекрасного хорового пения. Где личный дух пренебрежен и унижен, общественность будет больною и творчески бессильною".
Теории решения противоречий между обществом (трудом) и капиталом. Нас учили, как безжалостно капиталистическое общество к простому человеку, как оно его нещадно эксплуатирует, выжимая так называемую прибавочную стоимость. И большинство отечественных менеджеров усвоили эти принципы и творчески развивают "капиталистическую" идеологию на практике, искренне веря, что безжалостность, эксплуатация и есть основные принципы управления при капитализме. Чего стоит только недавнее законодательное предложение РСПП (олигарх М.Д. Прохоров – Председатель Всероссийской Политической партии «Правое дело») о 10-часовом рабочем дне и 60-часовой рабочей неделе.
Результаты так называемых экономических реформ не могли быть такими ужасными, если бы в России существовало хоть какое-то гражданское общество, если бы россиянам была бы присуще гражданственность. И это объяснимо с позиции теории "иерархии потребностей" А. Маслоу
. Она как нельзя лучше объясняет причины отсутствия гражданского общества и очень низкой гражданственности в России. Согласно А. Маслоу, мы удовлетворяем потребности высшего уровня лишь тогда, когда удовлетворены низшие из них. Психологи утверждают: "В иерархии потребностей Маслоу выражена идея, что некоторые потребности, пока они не удовлетворены, более побуждающие, чем остальные. Первоочередными являются физиологические потребности". Вот эту самую теорию А. Маслоу наши замечательные реформаторы должны были бы знать, а раз знали, напрашивается мысль, что ошибки, допущенные при проведении реформ, были заранее продуманы.
На основании вышеприведенного можно утверждать, что экономическое состояние общества России выгодно власти, усилия которой направлены на скорейшее распределение богатств России среди ею избранных. Людям, живущим в нищете, не до того. Монетаризм как нельзя лучше подходил для реализации далеко идущих планов наших "реформаторов". Регулируй курс валют, придерживай доллар, дай возможность его приобретения по низким ценам "избранным", сдерживай рост заработной платы, устанавливай его минимум на отметке невыживания, и можешь прибирать к рукам богатства одной из самых богатых природными ресурсами страны.
Капиталистическая, рыночная экономика давно уже выработала методы решения противоречий между обществом и капиталом и как нельзя лучше эти методы объединил один из "столпов" западной школы экономики Джон Мейнард Кейнс
. Его именем названа теория, решающая противоречия развития рыночной экономики, противоречия, впервые выявленные К. Марксом и очень его возмутившие (из чего и родилась коммунистическая идея). Ради объективности необходимо отметить, что начало решения этих противоречий все-таки принадлежит К. Марксу.
Но если материалист К. Маркс все проблемы свел к собственности, к ее национализации как условию перехода к управляемой экономике, то Кейнс показал, что можно регулировать экономику без национализации, вне зависимости от того, чья собственность: частная, коллективная или государственная. В отличие от классической экономики, у Кейнса сбережения являются функцией не процента, а дохода, цены не гибкие, а фиксированные, равновесие в обществе достигается за счет эффективного спроса. Рынок товаров является ключевым, уравновешивание спроса и предложения проходит не в результате повышения или понижения цен, а в результате изменения запасов.
Кейнсианская модель базовая для анализа процессов выпуска товаров и услуг, установление цен в экономике, она позволяет выявить причины колебаний и предсказать последствия. Количество товаров и услуг, которые способны приобрести потребители при сложившемся уровне цен, зависит от объема выпуска и общего уровня цен. Совокупный спрос изменяется под влиянием динамики цен. Один из вариантов - чем выше уровень цен, тем меньше запасы денег у потребителей и, соответственно, меньше количество товаров и услуг, на которые предъявляется платежеспособный спрос (это один из худших вариантов). По этому варианту как раз и развивалась экономика России. Также существует обратная зависимость - рост спроса на деньги влечет за собой повышение процентной ставки (знакомая картина).
Известная формула рыночной экономики "спрос рождает предложение" подтверждает кейнсианскую модель экономики. Монетаризм имеет право на существование, но это уже будет кризис рыночной экономики. Совокупное предложение показывает, какое количество товаров и услуг может быть произведено и представлено на рынок производителями при разных уровнях средних цен. Но если объем выпуска прямо пропорционален спросу, а спрос обратно пропорционален уровню цен, то предложение прямо пропорционально и уровню цен и объему выпуска. При этом следует отметить, что объем выпуска характеризует один из основных социальных показателей - занятость населения, то есть уровень безработицы. Кейнс объяснил процесс формирования совокупного предложения и объемов производства, отметил влияние на развитие экономики технологического процесса, сдвигов производственных факторов.
Интересна кейнсианская модель возможностью уравновешивания точки равновесия, которая отражает соответствие равновесной цены и равновесного объема производства. При нарушении равновесия должен вступать в действие рыночный механизм, который выравнивает совокупный спрос и совокупное предложение, прежде всего за счет ценового механизма. Д. Кейнс проповедовал теорию экономического равновесия в обществе, в его модели возможны следующие варианты: 1) совокупное предложение превышает совокупный спрос - сбыт товаров затруднен, запасы нарастают, рост производства тормозится, возможен его спад; 2) совокупный спрос обгоняет совокупное предложение - запасы сокращаются, неудовлетворенный спрос стимулирует рост производства. Наши "реформаторы" работают по первому варианту. Теория экономического равновесия Кейнса предполагает такое состояние экономики, когда используются все экономические ресурсы страны, в том числе и трудовые
, обеспечивается высокий уровень потребления, за счет растущего уровня потребления повышается объем производства, происходит рост внутреннего валового продукта (ВВП). В равновесной экономике не может быть ни изобилия простаивающих мощностей, ни избыточной продукции, ни чрезмерного перенапряжения в применении ресурсов. Равновесие означает, что общая структура производства приведена в соответствие со структурой потребления, равновесие спроса и предложения на всех основных рынках.
Основополагающим экономическим постулатом кейнсианства является обязательное участие государства
в регулировании процессов на макроуровне. Это и установление размера минимальной оплаты труда
на достаточно высоком уровне и прожиточного минимума
, обеспечивающего человека, неспособного к труду на достойном человека уровне жизни, социальных гарантий и т.д.
Развивая теорию Д. Кейнса, английский экономист Д. Хикс и американский Э. Хансен разработали модель, названную модель Хикса-Хансена.
Первая часть модели призвана отразить условия равновесия на рынке товаров, вторая на рынке денег: JS - LM
, где: JS - "инвестиции-сбережения", LM - "ликвидность, деньги", J - инвестиции; S -сбережения; L - спрос на деньги, М - предложение денег. Условия равновесия на рынке товаров служит равновесию инвестиций и сбережений, на денежном - равенство между спросом на деньги и их предложением (денежной массой). Изменения на рынке товаров вызывают определенные сдвиги на рынке денег и наоборот. Равновесие на обоих рынках определяется одновременно нормой процента и уровнем дохода. Уровень "инвестиции - сбережения" показывает соотношение между процентной ставкой и уровнем дохода. Сбережения и инвестиции зависят от уровня дохода и процентной ставки. А если уровень дохода очень низкий, а процентная ставка очень высокая? Сбережения в этом случае также очень малы и инвестиции стремятся к этой очень маленькой величине. Вот и причина низкой инвестиционной активности! Но равновесие есть, правда, на очень низком уровне.
У нас тоже равновесие на очень - очень низком уровне. Причина - регулирующие этот рынок инструменты - уровень дохода и процентная ставка, одна из них бесконечно мала, другая безобразна велика. Доказано, что равновесность этих инструментов взаимосвязано, устанавливается на одном уровне (в нашем случае очень низком). Только при изменении условий их образования возможно их формирование на другом более высоком уровне. Если растет спрос на деньги, а предложения нет, растет процентная ставка, следом падает спрос на деньги. Тоже равновесие, но похожее на смерть экономики. Арифметика! Модель JS - LM
в нашем случае характеризует очень слабое развитие экономики, что закономерно. Равновесие (JS - LM
) двух рынков удовлетворяет равновесию сбережений и инвестиций, а также равновесие спроса на деньги и их предложения.
Равновесие на каждом из двух рынков устанавливается не автономно, а взаимосвязано, изменения на одном рынке независимо влекут за собой соответствующие сдвиги на другом. Принимая это за аксиому, предположим для повышения роста экономики планомерно повышать спрос за счет планомерного, динамичного повышения доходов населения, роста заработной платы. Чтобы не вызвать ажиотажа на рынке сбережений и предложения денег, что сразу отразиться на уровне инфляции, повышение необходимо начинать с самой низкооплачиваемой категории населения, а также пенсионеров и бюджетников, одновременно льготируя инвестиции в развитие производств потребительского рынка. Модель Хикса-Хансена получила признание Кейнса и стала весьма популярной.
Эта модель означает конкретизацию кейнсианской трактовки функциональных взаимосвязей на товарном и денежном рынках, она помогает представить функциональные зависимости на этих рынках, схему денежного равновесия, влияние экономической политики на экономику.
Критерии равновесия рынка. В отличие от монетаристской концепции, принятой на вооружение нашими "реформаторами", согласно которой равновесие в экономике устанавливается автоматически, Дж. Кейнс и его последователи исходят из того, что для достижения соответствия между основными параметрами рынка необходимо участие внешних факторов, вмешательство государства
, а в переходной экономике этот фактор становится главенствующим, не позволяющий развиваться эгоистической, олигархической экономике.
Рыночные условия хозяйствования в СССР, а затем в независимой России должны были бы возникнуть как результат ухода (отхода) от тоталитарной модели хозяйствования, продиктованной тоталитарным режимом, существовавшим в СССР с конца 20-х годов (начиная с так называемой сталинской эпохи). Переход к рыночным условиям хозяйствования - процесс вторичный, первичный же - переход общества от тоталитарного режима к демократии, к модели гражданского общества и правового государства.
Процессы и тенденции загнивания, разложения и вырождения возникли и окрепли в СССР именно потому, что из попыток реформ жестко исключалась демократизация общества и хозяйства. Тоталитарный режим справедливо воспринимал демократию как свой антипод, а отсюда и его неспособность к самореформированию. Путь к оздоровлению обстановки в обществе и в хозяйстве открывала демократическая антитоталитарная революция, включающая как устранение тоталитарного политического режима, так и демократическую реформу управления хозяйством и управления трудом
.
Критерием верного направления и успеха демократических реформ является, без всякого сомнения, возникновение реальной многосубъектности в обществе и в хозяйстве
(это главный признак гражданского общества, отличающий его от тоталитарного, в которого единственным реальным субъектом является правящая каста - номенклатура, узурпирующая всю полноту и общественной, и хозяйственной власти). Демократические реформы управления трудом также состоят в устранении монополии на это управление, в развитии реальной многосубъектности в социально-трудовой сфере.
В последнее время государственные информационные средства усиленно внедряют в наше сознание мысль, что жизнь в стране налаживается, и жизнь народа становится все лучше и лучше. Все это напоминает слова песни из известной оперетты: "Все хорошо прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо...". Окончание этой песни известно. Особенно "хорошо" нам живется при регулярном повышении цен на коммунальные услуги и сопутствующие по жизни товары первой необходимости. Предприятиям постоянно "хорошо" при регулярном повышении цен на энергоносители - все меньше и меньше остается денег для заработной платы. Меньше денег - меньше забот. Но начинают возникать вопросы: куда катимся? кому это надо?
и неизменный: что делать?
Видно забыли наши правители, что именно с этого, последнего, вопроса у В.И. Ленина возникло желание идти другим путем.
Отсутствие экономики в политике Правительства России. И все-таки нас пытаются убедить в проведении нашим Правительством какой-то новой экономической политики. На наш взгляд, суть этой "новой экономической политики" - в полном отсутствии экономики в политике нашего Правительства. Особенно это видно на примере шараханья с ценами на энергоносители и реформой жилищно-коммунального хозяйства. Во что превращается страна? Половина населения - руководящие и обслуживающие Государство чиновники, вторая половина - нищие, оплачивающие и этих чиновников, и их услуги. Складывается впечатление, что Нашим чиновникам уже Наш Народ не нужен, все действия этой огромной армии направлены на удовлетворение своих постоянно растущих потребностей и общение друг с другом, что вполне соответствует открытому господином Паркинсоном
более 50 лет назад закону. А против закона не возразишь! Разве можно в наборе действий Правительства России - политиков "нового поколения" - рассмотреть хоть одно экономическое решение? Очень и очень затруднительно. В основном правильные лозунги и масса эмоций. Мерительный, самый чувствительный инструмент этого - развитие производств в России. Что такое рост в 4%? Топтание на месте, имитация движения вперед. Всем понятно, что если не принять срочных мер по изменению отношения к промышленному производству, наша жизнь не улучшится. На одной нефти, особенно с ее непредсказуемой ценой, далеко не уедешь.
Чтобы не быть голословным посмотрим, что уже сделано "хорошего": Несколько лет дебатировался вопрос о снижении ставки налога на прибыль. Приводились очень убедительные аргументы - установили 30%. Предприятия немного вздохнули, уже начали было вкладывать средства на расширенное воспроизводство основных фондов. Но в 2001 году без всяких расчетов и разговоров принимается опять 35%. В 2002 году как будто бы одумались, снизили до 24%, но убрали льготы на расширенное воспроизводство и модернизацию основных фондов. Не потерял только тот, кто и не думал обновлять оборудование на своих предприятиях. В 1999 году стабилизировались цены на материалы - металл, цемент, запасные части, большинство сырьевых ресурсов. Можно было целенаправленно планировать свое развитие. Но не всем нужна стабильность в экономике, приватизация еще не окончилась, остался еще очень заманчивый куш - естественные монополии. Вот, вот (2011-2012 гг.) начнется приватизация и этих остатков социализма. При стабильно растущей экономике вряд ли кто-нибудь посмеет покуситься на приватизацию этого лакомого куска. А так глядишь, и можно будет порыбачить в мутной водице. Кто-то, когда-то изрек - государство как собственник неэффективен. И почему-то все поверили? А почему бы и государству не научиться хозяйничать эффективно? Трудно подобрать честных и небезразличных? Конечно, трудно, но вполне возможно. Нужно только доверить этот отбор честным и небезразличным. Не надо спешить, уже столько сделано наспех!
Промышленность ждет стабилизации, только при стабилизации начнется коренное обновление технологий производств на качественно новом уровне – уровне высоких- и нанотехнологий.
Не менее важной проблемой является всеобщая нищенская оплата за труд. Стратеги от экономики должны же соображать, что просто необходимо создать такие экономические условия существования "труда и капитала", чтобы человек старался больше работать, был заинтересован в успешной работе своего предприятия, поменьше бы вспоминал свое "социалистическое" прошлое, гордился своим трудом и своей Родиной. А если по-простому - Человек Труда должен за свой труд получать достойную плату. Критикуя систему плановой советской экономики, никто не отрицает, что цель и той системы, и сегодняшней, практически бессистемной, одна - сбалансировать производство и потребление, не допускать скачков инфляции. Да, был дисбаланс цен, созданный той экономикой, и мы его, худо - бедно, почти ликвидировали, почти. Не ликвидирован этот дисбаланс в самом важном ~ цене на труд. Темп роста цен на материальные и энергетические ресурсы несопоставим с ростом заработной платы. Многие ученые пытались обосновать цену труда человека. Теория оказалась бессильна, решили, - необходимо просто иметь совесть и платить так, чтобы Человек Труда жил достойно! И у "них" там так и сделали.
Ну а если у работодателей совести нет, - устанавливается минимум, ниже которого нельзя! И уже бесспорно - у наших работодателей, в том числе и у "государства", совести нет. Как жить на малую заработную плату молодым семьям? Как жить на нищенские пособия по безработице? Как жить на пенсию в 4000 – 7000 рублей и с нашими ценами на лекарства? Все понимают! Так жить нельзя! Только существовать! Почему же молчат? Ждут новых потрясений? Дождутся! Во многих цивилизованных странах тоже установлен минимум оплаты труда. А у нас - скромно так прописали в новом КЗОТе - оплата за труд должна быть не меньше прожиточного минимума. Им бы так жить! На сегодня этот минимум как минимум в три раза больше! Это прожиточный. А платить за работу необходимо примерно как во всех развитых странах. Почему это у нас минимальная оплата труда в 18 раз ниже, чем в Японии, в 15 раз ниже, чем в США и Германии, в 6 раз ниже, чем в Польше? Можно сослаться на высокую производительность труда в этих странах, никто не спорит, у них она выше. Но не настолько же? И даже при их демократии Государство устанавливает им минимальную оплату за Труд! По имеющимся данным в США это 6$ в час, в Германии 6 евро в час, в Японии 1200 иен в час. Неужели мы не потянем рублей этак на 80 в час? Это по минимуму, по первому разряду нянечке в больнице? Установить законом, привязав к сегодняшним ценам на продукты питания, стоимости коммунальных услуг, своевременно индексировать. Тогда и отчисления с заработной платы возрастут, и пенсионерам добавится, и порядка на рынке труда будет больше.
И никакой катастрофы не случится. Никто из получивших эту минимальную оплату не побежит покупать доллары, а вот спрос на товары повседневного спроса вырастет. Цены несомненно возрастут тоже. Но, если у нас в цене этих продуктов и товаров лежит 15% заработной платы - 15 коп. на 1 рубль - увеличение цены произойдет на 90 коп. или примерно в 2 раза. Доля заработной платы в цене товара в этом случае составит 50-55%, что вполне соответствует принятому во всем цивилизованном мире стандарту. Одновременно взять под жесткий контроль весь рынок труда, направить все усилия на ликвидацию нелегального. Установить жесткие наказания работодателя за нарушение трудового законодательства. Не надо сажать в тюрьму, но штрафы должны быть ужасными.
Еще одна проблема - скорейшее техническое перевооружение! Если целенаправленно решать эту проблему, то в первую очередь нужно открыть шлюзы для финансовых вливаний без ограничений и оговорок - все что тратится на расширенное воспроизводство и модернизацию производств, не должно облагаться никакими налогами! Создать приоритет развития не на "словах, а на деле". Если без общих фраз и конкретно, необходимо внести изменения в 25 главу Налогового Кодекса, а именно: "Все затраты на реконструкцию, обновление, модернизацию, новое промышленное строительство, затраты по созданию новых и совершенствованию применяемых технологий, по повышению качества продукции, проведению научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ, созданию новых видов сырья и материалов, переоснащение производства, ВКЛЮЧАЮТСЯ в себестоимость продукции". Нам, как никакой стране мира, необходимы инвестиции на расширенное воспроизводство основных фондов, они у нас никакие.
Чем еще привлечь инвесторов, как не льготами? А для нерадивых хозяев, не думающих о развитии своих предприятий, добавить в той же главе: "Амортизационные отчисления текущего года, не используемые на воспроизводство основных фондов в текущем году, в себестоимость продукции НЕ ВКЛЮЧАЮТСЯ!" И только при накоплении этих средств на специальном, легко проверяемом счету в банке и последующим использованием их для воспроизводства, разрешить включать их в себестоимость продукции. Нерадивые хозяева быстро поймут, что им выгоднее обновлять оборудование своих предприятий, чем платить налог с увеличенной прибыли. Все это, несомненно, очень положительно повлияет на всю экономику России, активизирует производство оборудования, повысит инвестиционную привлекательность наших предприятий, обеспечит повышение качества продукции. Ведь сегодня более половины средств амортизации, а это огромные деньги, используется на что угодно, только не на воспроизводство основных фондов, поэтому у нас и идет снижение их стоимости на 5-6% в год!?
Необходимо также убрать пошлины и другие налоги на ввоз современного оборудования и новейших технологий, аналоги которых в России не производятся. Ведь чем больше этого новейшего оборудования мы завезем, чем быстрее отладим производство, тем быстрее получим дополнительный налог на имущество, новые высокооплачиваемые рабочие места, движение новых товаров и, несомненно, более высокий уровень жизни граждан России! Что еще нужно? Необходимо как можно быстрее создать для инвесторов и инвестиций благоприятные условия, сверхблагоприятные, немыслимые условия! И не на словах, а на деле. И еще. Необходимо объявить мораторий на повышение цен на продукцию и услуги естественных монополий - газ, электроэнергию, железнодорожные тарифы, хотя бы лет на пять. Пусть развиваются за счет издержек производства, ликвидации непроизводственных затрат.
И мы не только ждём, но и требуем от Власти, чтобы она: быстрее определялась с приоритетами развития экономики; быстрее закончила с воровством и коррупцией; больше занималась не саморекламой, а развитием производств; быстрее создала условия для стабильной работы предприятий. А если все это трудно запомнить, можно одной фразой: Необходимо быстрее создать нормальные условия жизни для граждан России. А это невозможно сделать без устранения главного противоречия между трудом и капиталом: «Несоответствие системы управления социально ориентированному государству, заявленному в Конституции Российской Федерации».
Кохно П.А., Главное противоречие между трудом и капиталом в современной России // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16743, 11.08.2011
Превращение денег в капитал, а рабочей силы в товар. Противоречия между трудом и капиталом. Прибавочная стоимость. Постоянный и переменный капитал. Методы увеличения прибавочной стоимости. Закон прибавочной стоимости и его роль в производстве.
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ РФ
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Российский Государственный Торгово-Экономический Университет
Тульский Филиал
Курсовая работа
Дисциплина: Э кономическая теория
Тема: « Деньги как капитал. Капитал и прибавочная стоимость » .
Глава 1: Превращение денег в капитал, а рабочей силы в товар:. . . . . . .2
1.1 Противоречия между трудом и капиталом. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5
1.2 Стоимость и потребительная стоимость товара рабочая сила. . . . . . 7
1.3 Постоянный и переменный капитал. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
Глава 2: Прибавочная стоимость:. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14
2.1 Процесс «самовозрастания» стоимости. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
2.2 Норма и масса прибавочной стоимости. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18
Глава 3: Методы увеличения прибавочной стоимости. . . . . . . . . . . . . 20
3.1 Абсолютная и относительная прибавочная стоимость. . . . . . . . . . 23
3.2 Избыточная прибавочная стоимость. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24
Глава 4: Закон прибавочной стоимости и его роль в общественном производстве. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25
Список литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
Глава 1: П ревращение денег в капитал, а рабочей силы в товар
История свидетельствует о том, что ни один способ воспроизводства не возникает раньше, чем появляются соответствующие ему материальные условия. Становлению капитализма также предшествовали определенные предпосылки. Среди них на одном из первых мест стоит достижение определённого, достаточно высокого уровня развития товарно-денежных отношений. Деньги как высший продукт товарного производства и послужили исходным пунктом возникновения капитала.
В обыденной жизни любые деньги нередко называют капиталом. В научном, политэкономическом смысле между деньгами как деньгами и деньгами как капиталом существует глубокое различие. Деньги как капитал - в случаи использования денег не как обычного покупательного (платёжного) средства, а для получения дополнительного дохода, они становятся созидательной силой, - деньгами, приносящими деньги, или капиталом.(Лит: Ширай В.И. Экономическая теория в понятиях и категориях. Краткий словарь политико - экономических терминов и категорий, ч.1, стр.33).
Если продажа одного товара совершается ради покупки другого, то форма товарного обращения имеет следующий вид: Т - Д - Т.
Всеобщая формула капитала - кругооборот денег как капитала, при котором совершается обмен денег на товар и товара на деньги. Изображается формулой Д - Т - Д" и называется В.Ф.К., поскольку она выражает движение всякого капитала, независимо от сферы его применения.(Лит: Экономическая энциклопедия, т.1, стр.284). Здесь деньги обслуживают обмен товаров и выступают в функции средства обращения. Конечно, и при такой форме товарного обращения в руках отдельных лиц могут сосредоточиваться значительные суммы денег. Но само по себе имущественное неравенство не объясняет ни причины, в силу которых оно возникло, ни характер общественных отношений, которые за ним скрываются.
Деньги становятся капиталом лишь тогда, когда пускаются в оборот для наживы, то есть для получения суммы большей, чем первоначально вложенная. Общая формула движения капитала такова: Д -Т - Д 1 ,где Д 1 =Д +?Д, Т-товар, Д-деньги,a ?Д есть прирост денег над первоначальной суммой.
Денег использовались как капитал, то есть с целью обогащения, и в докапиталистических обществах - при рабовладении и крепостничестве. В этих обществах существовали так называемые допотопные формы капитала - торговый и ростовщический. Например, купцы всегда стремились приумножить свой капитал путем купли и перепродажи товар, наживаясь на разнице в ценах на различных рынках. Ростовщики давали деньги в ссуду крестьянам, ремесленникам, рабовладельцам или феодалам, увеличивая свое состояние за счет процентов, выплачиваемых должниками при погашении ссуд. И в том, и в другом случае деньги « приносили» деньги, выступали как бы источником собственного приращения.
Торговый и ростовщический капиталы оперировали в сфере обращения. Они непосредственно не вторгались в сферу производства, где по - прежнему господствовали соответственно рабовладельческие или феодальные порядки. Коренной поворот происходит тогда, когда на капиталистических началах перестраивается само воспроизводство. В этих условиях деньги стали постоянно использоваться для наживы не за счёт разницы в ценах на товары или взимания процента с должника, а за счёт эксплуатации трудящихся в сфере производства.
Главным условием превращения денег в капитал является возможность для владельца денег найти на рынке такой товар, который способен создавать новую стоимость, притом большую, чем он сам имеет. Единственным товаром такого вида может быть лишь рабочая сила, поскольку только она создает новую стоимость. Следовательно, превращение денег в капитал и само его возникновение неразрывно связаны с превращение рабочей силы в товар, в предмет купли - продажи.
Куплю - продажу рабочей силы человека следует отличать от купли - продажи самого человека, существовавшую при рабстве или крепостничестве. При капитализме продается не сам человек, а его способность к труду, и не навсегда, а на определенное время. Это не что иное, как система наемного труда. Отношения найма существовали задолго до капитализма. Например, в античном и средневековом обществе они широко применялись на государственной службе, в военном деле. Особенность капитализма в том, что он превращает наёмный труд в систему, которая становится основой организации всего общественного производства. В современных условиях в развитых странах капитализма наёмным трудом занято 80-90% самодеятельного населения.
Рабочая сила как товар - превращение Р.С. в товар - результат развития простого товарного производства и разложения феодального способа производства. На основе действия закона стоимости в простом товарном производстве происходил процесс дифференциации товаропроизводителей, обогащение одних, превращавшихся в собственников средств производства, и разорения других, становившихся постепенно собственниками одной лишь своей рабочей силы. Как и всякий товар, Р.С. обладает потребительной и меновой стоимостью. (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.3, стр. 421).
Превращению рабочей силы в товар способствовали два исторических процесса - освобождение людей от рабской и крепостной зависимости и «освобождение» их от собственности на средства производства.
Чтобы продавать свою способность к труду, человек должен, во - первых, располагать правом способности на неё, быть лично свободным. Во - вторых, он должен быть лишен средств производства. Ему незачем было бы продавать свою рабочую силу, если бы он мог сам произвести и вынести на рынок продукт собственного труда.
Исторический процесс принудительного отделения производителя от средств производства, сосредоточения их в руках немногих и превращения в капитал К. Маркс называл первоначальным накоплением капитала. Экономической основой первоначального накопления явилась дифференциация - разорение одних и обогащение других - мелких товаропроизводителей города и деревни. Процесс дифференциации на его массовом уровне протекал весьма медленными темпами. Потребовались бы многие века, чтобы капитализм, продвигаясь этим путём, утвердился как господствующий способ производства. Поэтому было применено насилие, которое ускорило создание предпосылок капиталистического способа производства.
Превращение рабочей силы в товар означало слом старых, способов соединения для прежних эксплуататорских обществ. Внеэкономическое принуждение к труду уступило место договору формально равноправных товаровладельцев: предпринимателя - собственника средств производства и наёмного работника - собственника рабочей силы. Формальное равенство замаскировало самую изощрённую в истории человечества капиталистическую эксплуатацию человека человекам, которая строится на сочетании экономического интереса, как эксплуататора, так и эксплуатируемого.
Повсеместное утверждение наёмного труда объективно способствовало развитию личной свободы граждан молодого буржуазного общества. Сочетание экономического принуждения к труду с личной свободой каждого и предопределило внутренне противоречивую основу буржуазной демократии, резко контрастирующей с деспотией докапиталистических обществ. В этом смысле буржуазная демократия стала определенной вехой в развитии цивилизации, в раскрепощении сил человека.
1.1 Противоречия между трудом и капиталом
Труд и капитал, их единство и противоречия, противоположность и борьба являются стержнем, источником и движущей силой не только социально-экономического, но и всего общественного, человеческого развития, социально-экономическим содержанием всемирной истории. В единстве и связке труд-собственность, труд-капитал первенство и активнейшая роль принадлежит именно труду. Хотя объективно трудовая деятельность базируется на собственности, на средствах производства и средствах труда, именно труд выступает созидательной, движущей, новаторской силой экономического, производственного, всего общественного развития. Труд создает саму собственность, сам капитал, умножает их, качественно и количественно их наращивает, хотя и сам оказывается в зависимости от капитала. В человеческой истории единство и противоречия, противоположность и борьба труда и капитала приобретают характер социального неравенства и социального антагонизма, выражаясь в угнетении, в эксплуатации владельцами собственности, владельцами капитала людей труда, трудящихся, работников.
На ранних исторических ступенях наличия общественной собственности и общественного труда их единство выражало социально равнозначный и справедливый характер отношений. Перелом начался с возникновения частной собственности на средства производства и труда. С тех пор этот социальный антагонизм труда и капитала определяет как содержательный характер частнособственнических эпох, включая эпоху XX века, так и субъективное стремление людей труда, народов разрешить это антагонистическое противоречие в пользу труда. И в XXI столетии, в третьем тысячелетии человечество, трудящиеся, народы никогда не откажутся от необходимости решительно преодолеть социальный антагонизм труда и капитала на путях социальной справедливости, подлинного социализма и подлинного коммунизма. Труд не только создает самого человека, но и открывает перед человеком широчайшую возможность реализации его богатейших человеческих потенций и способностей, как в трудовой, так и во всех остальных сферах и видах его многосторонней деятельности. Труд создает возможность творчества человека в трудовой, производственной деятельности по созданию качественно, оригинально новых материальных и духовных предметов, продуктов, благ, ценностей. Исконное и сущностное неприятие капитализмом реальной социализации, не говоря уже о допущении социализма, демонстрирует нынешнее время. Сумев сломить лидера социалистической системы СССР и повернуть на путь капитализма восемь социалистических стран Центральной и Восточной Европы, империализм в США и на всем Западе в последние годы открыто и нагло отбросил свою “игру” в социальность, круто повернул вправо. А именно - в сторону реакции, наступления на социальные права трудящихся, растущего урезывания этих прав. Вывод таков, что в XX веке капитализм, империализм, при всех изменениях в нем, в том числе прогрессивного характера в научно-техническом отношении, показал и доказал свою исчерпанность и бесперспективность. Он по-прежнему базируется на эксплуатации и угнетении как трудящихся собственных стран, так и особенно трудящихся и народов бывших колониальных, ныне развивающихся стран Латинской Америки, Африки, Азии.
1.2 Стоимость и потребительная стоимость товара рабочая сила
Как и всякий товар, рабочая сила имеет потребительную стоимость и стоимость.
Потребительная стоимость товара «рабочая сила» - состоит в способности создавать прибавочную стоимость и реализуется в процессе производства. (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.3, стр.421).
Потребительная стоимость - термин марксисткой (пролетарской) политической экономии, означающий полезность вещи как предмета потребления, наличие у неё свойств и качеств, позволяющих удовлетворять человеческие потребности. (Лит.: Современный экономический словарь. стр. 251). П.С. - полезность вещи, её способность удовлетворять какую - либо человеческую (общественную) потребность независимо от характера потребности.(Лит.: Ширай В.И.- Курс лекций).
Меновая стоимость - возможность товара быть обмененным на другой товар в определенный пропорции, находящая свое выражение в денежной стоимости, характеризующей товара. Отличается от потребительной стоимости, характеризующей товар как предмет потребления. (Лит.: Современный экономический словарь, стр. 189). Свойство (способность) вещей друг на друга в определённой пропорции. (Лит. Ширай В.И. - Курс лекций).
Что касается потребительной стоимости, то она состоит в способности рабочего к труду, создающему новую стоимость, по величине большую, чем стоимость самой рабочей силы, то есть её способность производить избыток стоимости (?Д). Этот избыток получил название прибавочной стоимости.
Прибавочная стоимость - форма прибавочного продукта, присущая капиталистическому способу производства; та часть стоимости, которая создаётся наёмными рабочими сверх стоимости их рабочей силы; представляет собой неоплачиваемый труд. (Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 25, ч.1, стр. 49 - 50; Капитал, т.3, ч. 1, стр. 49 -50).Главное и всецело определяющее свойство потребительной стоимости товара рабочая сила состоит в том, чтобы производить прибавочную стоимость.
Стоимость товара рабочая сила определяется стоимостью жизненных средств, которые необходимы для нормального воспроизводства рабочего и содержания члена его семьи.
Объём и структура физиологических потребностей человека, а, следовательно, и размеры средств для их удовлетворения во многом зависят от климатических и других природных условий, которые существенно различаются по странам и даже по регионам внутри страны. При этом жизненные средства, необходимые для воспроизводства рабочей силы, не сводятся только к товарам и услугам, удовлетворяющим физиологические потребности человека - в пище, одежде, жилье, топливе. У рабочего есть и духовные запросы. Расходы на их удовлетворение также включаются в стоимость рабочей силы.
Сам человек и его потребности - продукт общественного развития. Поэтому экономический и культурный уровень страны, а также исторические условия формирования в ней рабочего класса оказывают существенное влияние на структуру и объём потребностей людей, на способы их удовлетворения. Известно, что этот объём в развитых капиталистических странах намного больше, чем в тех, которые сравнительно недавно освободились от колониального ига. Таким образом, одна из особенностей товара рабочая сила состоит в том, что в противоположность другим товарам определение стоимости «рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент» (Лит: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23.стр.182).
По мере развития общественного производства растут требования к уровню образования и квалификации работника, к его способностям управлять новой техникой, осваивать новую технологию. Чем выше квалификация работника, тем больше стоимость его рабочей силы. Нельзя не учитывать также объективный рост общественно моральных потребностей рабочих и членов их семей в новых товарах и услугах, который также приводит к увеличению стоимости товара рабочая сила.
Вместе с тем повышение особенной производительности труда вызывает снижение стоимости рабочей силы. Поэтому её реальная динамика - рост или уменьшение - складывается как результат двух противоположных тенденций: с одной стороны, расширения общественно нормальных потребностей рабочих в товарах, услугах, уровне образования и квалификации; с другой стороны, роста общественной производительности труда. Если темпы такого роста в течении какого - то периода опережают темпы возрастания потребностей рабочих в товарах и услугах, то стоимость их рабочей силы уменьшается. Преобладание противоположной тенденции приводит к росту стоимости рабочей силы.
В условиях современного капитализма под воздействием научно - технической революции и других факторов усиливается дифференциация рабочих по уровню квалификации, сложности труда, по соотношению умственных и физических усилий в их деятельности. Это не может не сказываться на стоимости рабочей силы, а следовательно, на её различиях по отраслям и сферам экономики. При этом монополистический капитал стремится использовать в наибольшей мереквалифицированную и обученную рабочую силу.
1.3. Постоянный и переменный капитал
В процессе своего развития теория капитала приобретала самые разнообразные и причудливые трактовки, «окрашенные» то в социально - психологические, то в социально - классовые, то в субъективные, то в объективные тона. При этом их объединяет то, что с категорией «капитал» так или иначе всегда в неразрывной паре находится прибыль. Не вдаваясь в историю экономической мысли, обратим внимание на два основных воззрения на капитал.
Существуют различные трактовки капитала, первая из них состоит в том, что любое средство производства, любая вещь, деньги - это капитал. Как только они пускаются в дело, используются в хозяйственной деятельности, так приносят прибыль. В одних случаях прибыль объявляется продуктом труда машин, в других - затратами накопленного труда, в третьих - это возмещение жертвы предпринимателя за то, что он воздержался от немедленного потребления капитала и авансировал его для дела, в четвёртых - это соответствующая доля продукта, вменяемая, приписываемая производительности капитала, в пятых - она рассматривается как плата предпринимателю за организацию и управление производством и как квазирента, которая обусловлена негибкостью предложения товаров и услуг в краткосрочном периоде, в шестых - это плата за риск, и так далее.
Другое воззрение на капитал представляет теория К.Маркса, согласно которой он знаменует собой отношения эксплуатации лиц наемного труда собственникам средств производства, то есть непосредственного предпринимателями, земельными собственниками, владельцами денежного капитала, в общем - собственниками факторов производства, кроме собственников рабочей силы. При этом, нередко делая ссылки на «Капитал» К.Маркса, утверждают, что капитал - это вещь, не деньги, не любые другие блага сами по себе, а отношения эксплуатации. С этим можно согласиться или нет, но хотелось бы уточнить и дать, как мне кажется, более развернутую и объективную трактовку капитала в рамках диалектического процесса его становления и роста.
В марксистской политической экономии с точки зрения производства прибавочной стоимости различаются постоянный капитал с (начальная буква слова constant - постоянный) и переменный капитал (начальная буква слова arible - переменный). Создаваемая наемными рабочими новая стоимость распадается на эквивалент стоимости рабочей силы и прибавочную стоимость. Маркс обозначил последнюю символом m (начальная буква слова mehrwert - прибавочная стоимость). Таким образом, вся стоимость товара, производимого на капиталистическом предприятии, распадается на три части:
Постоянный капитал - часть авансированной первоначальной капитальной стоимости, вложенная в средства производства. По роли в процессе увеличения стоимости постоянный капитал отличается от переменного капитала. В процессе производства стоимость постоянного капитала переносится на продукт труда и её величина не изменяется. (Лит: Экономическая энциклопедия, т.3, стр. 304-305). Стоимость средств производства в процессе труда переносится на готовый продукт. Средства труда переносят свою стоимость по частям по мере снашивания, предметы труда - в течение одного периода производства. Но при всех вариантах стоимость средств производства не возникает в данном процессе производства. Она создана трудом работников на его предшествующих стадиях. Постоянный капитал (стоимость средств производства) не может быть источником прибавочной стоимости. Последняя создается трудом наёмных рабочих. Та часть капитала, которая израсходована на приобретение рабочей силы, в процессе труда изменяет свою величину. Наемный рабочий создает эквивалент стоимости своей рабочей силы и сверх неё прибавочную стоимость. Поэтому эта часть стоимости капитала называется переменным капиталом.
Переменный капитал - это производство капитала, составляющая затраты капиталистов на приобретение рабочей силы (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.3 стр. 219 - 220). В процессе производства переменный капитал воспроизводит свой собственный эквивалент и сверх того избыток, прибавочную стоимость (Лит: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.23, стр. 220; Капитал, т.1, стр. 220). Но, необходимо заметить, что прибавочную стоимость создает не сама по себе переменная капитальная стоимость, а рабочий, нанятый на эти деньги.
Традиционно противоположность интересов между капиталистами и наёмными рабочими выводилась, во-первых, из деления вновь созданной стоимости +с (чем больше доля капиталиста в ней, тем меньше доля рабочего и наоборот); во-вторых, из невозможности для рабочего обзавестись собственностью на средства производства. Оба этих положения были правильными, но в свете современных данных они требуют корректировки. Да, рабочие и капиталисты заинтересованы получить свой максимум, но притязания тех и других имеют ограничения. Нормальное воспроизводство рабочей силы необходимо для нормального развития производства и обеспечения качества продукции. Поэтому, капиталист стремится к уменьшению издержек на заработную плату.
Рабочие заинтересованы в эффективности корпорации, умелом управлении ею. Поражение её в конкурентной борьбе привело бы к ликвидации рабочих мест, потере заработка и социальных льгот. Марксисты нередко обвиняют капитализм в хищническом, расточительном отношении к рабочей силе. В «Капитале» показано, что в погоне за прибылью капиталисты экономят на постоянном капитале за счёт жизни и здоровья рабочего. В конце XX столетия такое обвинение вряд ли обосновано. В условиях НТР производство зачастую невозможно без хорошо оборудованного рабочего места, хорошего освещения и т.д. Современному производству противопоказаны нагромождение опасных машин, грязь, шум. Традиционно капитализм обвиняли в чрезмерной интенсификации труда. В итоге оказалось, что развитые капиталистические страны превосходят страны социалистического выбора по продолжительности жизни. В развитых капиталистических странах предпринимаются условия, чтобы наделить собственность как можно большее количество граждан, прежде всего через продажу акций. Считается, что распространение акций среди населения укрепляет капиталистический строй, способствует преодолению отчуждения рабочих и служащих от капиталистической собственности.
В ходе развития капитала происходит существенные изменения и в структуре капитала, которые связаны с научно - техническим прогрессом. Сведением в процесс производства всё более совершенных машин и технологий увеличивается количество средств производства в расчёте на одного рабочего, то есть техническое строение капитала. В капиталистическом обществе техническое строение капитала выступает в стоимостной форме как соотношение стоимости применяемых средств производства и стоимости рабочей силы, постоянного и переменного капитала (с/v). Стоимостное строение капитала в его неразрывной связи с техническим строением К.Маркса называет органическим строением капитала. По мере прогресса производительных сил органическое строение капитала изменяется.
Каждый капиталист стремится, опередив конкурентов, получить избыточную прибавочная стоимость за счет роста производительности труда на своём предприятии. Это побуждает его внедрять, должно вести к росту органического строения капитала. При этом нельзя не учитывать, что рост технической вооруженности опирается на более сложный по своей квалификации и уровню её использовать. В результате стоимость рабочей силы повышается и это оказывает непосредственное влияние на динамику органического строения капитала. Органическое строение капитала росло в период индустриализации капиталистического стран. Этот процесс продолжался и на машинной стадии производства, когда старая техника заменялась новой, более производительной, но, как правило, и более дорогостоящей. В современной экономике в целом нет четко выраженной тенденции изменения органического строения капитала.
2. Прибавочная стоимость
Теория прибавочной стоимости, разработанная К.Марксом, раскрывала отношения жесточайшей эксплуатации рабочего класса буржуазией. Она вскрыла антагонизм двух классов - порабощенного и поработителя. Теория прибавочной стоимости базировалась на трудовой стоимости классической политической экономики У. Петти, А.Смита и Д. Рикардо.
Рассматривая теорию прибавочной стоимости, обратим внимание, прежде всего на два решающих методологических приема К. Маркса, с помощью которых ему удалось раскрыть отношения эксплуатации.
Первый связан с введением понятий конкретного труда и абстрактного труда. И дело не в самих терминах, ведь эти категории уже были известны: в научный оборот они были введены ещё Г. Гегелем.
Вторым важным приемом являлось разграничение двух категорий: труда и рабочей силы. Исходя именно из того, наёмный работник продает рабочую силу, а предприниматель, купив её, начинает использовать её функцию - труд, К.Марксу удалось выявить источник создания стоимости, превышающей стоимость рабочей силы, - неоплаченный труд. Причем рабочая сила, наравне с другими частями капитала, на время найма становятся собственностью капиталиста.
2.1 Процесс «самовозрастания» стоимости
Рассмотрим процесс создания прибавочной стоимости. Купив рабочую силу, предприниматель организует процесс производства. Рабочий день, если его рассматривать с точки зрения создания новой стоимости, делится на необходимое и прибавочное время. Предположим, рабочий день равен 7 ч. При этом рабочий в течение 5 ч. своего труда создает стоимость, равную стоимости своей рабочей силы, т.е. за это время он создает стоимость, эквивалентную его заработной плате. Продолжая работать ещё 2 ч., он создает добавочную стоимость к стоимости своей рабочей силы, которая не оплачивается предпринимателем. Эта стоимость так и называется прибавочной стоимостью. Прибавочная стоимость - форма прибавочного продукта, присущая капиталистическому способу производства; та часть стоимости, которая создаётся наёмными рабочими сверх стоимости их рабочей силы; представляет собой неоплаченный труд. (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.3, стр. 321 - 324) или прибавочная стоимость - есть избыток над всем авансированным капиталам.(Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т.25, ч. 1, стр. 49 - 50; Капитал, т.3, ч.1, стр. 49 - 50). Время, в течение которого наёмный работник создает стоимость эквивалентную стоимости рабочей силы, называется необходимым рабочим временем. Необходимое рабочее время - это время, в течение которого наёмный работник создает стоимость, эквивалентную стоимости рабочей силы.(Лит.: Иохин В.Я., Экономическая теория, Гл.7. стр. 139).
Прибавочным рабочим время - часть дня, в течение которого создается прибавочный продукт, принимающий в условиях капитализма форму прибавочной стоимости. (Лит.: Политическая экономия./Рук. авт. коллектива В.А. Медведев., Гл.6. стр.169). Графически это изображено на рисунке 1.1.
Рис. 1.1. Распределение рабочего времени
Труд, затраченный в течение необходимого рабочего времени, называется необходимым трудом, а в течении прибавочного рабочего времени - прибавочным трудом (Лит.: Иохин В.Я., Экономическая теория, Гл.7. стр. 139). Труд в течение всего рабочего дня овеществляется в создаваемых товарах, потребительных стоимостях и стоимостях. Здесь рассматривается только живой труд наёмного работника, который материализуется в потребительных стоимостях и овеществляется и в стоимостях. Здесь рассматривается только живой труд наёмного работника, который материализуется в потребительных стоимостях и овеществляется в их стоимостях.
Рассмотрим процесс создания прибавочной стоимости как части стоимости товара с учетом затрат предпринимателя на приобретение средств производства и наём рабочей силы как затрат соответственно на постоянный капитал. В таком случае стоимость товар можно представить в виде формулы
где W - стоимость товара; C - затраты на постоянный капитал; V - затраты на переменный капитал; m - добавочная стоимость, сверхстоимость, или прибавочная стоимость. Прибавочная стоимость присваивается собственниками средств производства и при всём этом сохраняется принцип эквивалентности в обмене. Сама проблема - кому принадлежит излишек стоимости - не сказывается на испытываемом нами принципе взаимоотношений экономических субъектов (покупателей и продавцов, производителей и потребителей). Самовозрастание стоимости и ее присвоение собственниками вещественных факторов производства - это другая проблема, которая порождена самим процессом развития экономической системы и усложнения процессов, в ней протекающих.
Эта проблема - проблема эксплуатации. Само понятие эксплуатации означает присвоение без эквивалента чужого труда. Следовательно, в рассматриваемых нами отношениях эксплуатация, безусловно, присутствует. При этом базовый принцип эквивалентности в обмене не нарушается здесь даже в широком смысле слова. Собственник средств производства (он же - собственник произведенного товара) возвращает рабочему, продавшему свою рабочую силу, эквивалент стоимости его рабочей силы. Покупая специфическую способность рабочей силы производить большую стоимость, чем стоимость рабочей силы, собственник средств производства достигает поставленную им цель - получение этого излишка. Заметим, что рабочий получает часть созданной им стоимости, эквивалентную стоимости товара рабочая сила. При этом он фактически кредитует собственника средств производства, так как прежде работник продает свою способность к труду и трудится, создавая блага и услуги, и только после процесса производства, в котором происходит возрастание стоимости, получает эквивалент стоимости своей рабочей силы. Собственник же средств производства получает разницу между общей стоимостью, созданной работником, и стоимостью его рабочей силы. Почему же все-таки собственник средств производства (и продукта труда) присваивает без эквивалента разницу между всей созданной стоимостью и стоимостью рабочей силы? Ответ представляется достаточно очевидным, учитывая все, сказанное выше. Капиталист (а именно о нем и идет здесь речь) присваивает часть продукта труда рабочего (прибавочную стоимость) в силу закрепленного юридическими отношениями и соответствующими титулами собственности права превращать в свои условия и результаты производства. Именно этот комплекс юридических отношений отражает экономические отношения, возникающие на данном этапе развития экономической системы. Появляется специфический общественный и экономический феномен - капитал.
2.2 Норма и масса прибавочной стоимост и
Традиционно считают, что норма прибавочной стоимости представляет собой точно выражение степени эксплуатации наёмных рабочих капиталом. Соотношение прибавочной стоимости и переменного капитала очень важно, поскольку позволяет судить о степени эксплуатации наёмных рабочих капиталистами. Отношение величины прибавочной стоимости к переменному капиталу, выраженное в процентах, Маркс назвал нормой прибавочной стоимости (m?). Норма прибавочной стоимости - это отношение массы прибавочной стоимости к переменному капиталу, выраженное в процентах; категория капитализма, являющаяся важнейшим показателем эксплуатации рабочих капиталом. Прибавочная стоимость (m), создаваемая в процессе капиталистического производства, выступает как избыток стоимости товара над всем капиталом (к), авансированным на их производство; последний распадается на две части: постоянный и переменный капитал () (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.3, стр. 112-113). Норма прибавочной стоимости может быть выражена следующей формулой:
где m? - норма прибавочной стоимости; m - прибавочная стоимость; V - переменный капитал. Для наглядности обратимся к условному примеру. С точки зрения сегодняшнего дня норма прибавочной стоимости перестаёт быть точным выражением степени эксплуатации наёмного труда капиталом. Предположим, что в течение каждого часа наёмный работник создает стоимость, равную 5 тыс. руб. Рабочий день состоит из 5 ч необходимого времени и 2 ч прибавочного рабочего времени. Следовательно, в необходимое рабочее время создает стоимость, равную 25 тыс. руб., а в прибавочное рабочее время - 10 тыс. руб. Данное соотношение стоимости рабочей силы и прибавочной стоимости равна 40%.
По мере развития капитализма степень эксплуатации, или норма прибавочной стоимости (m?), обнаруживает тенденцию к повышению. Капиталист присваивает тем больше прибавочной стоимости, чем больше её масса. А масса прибавочной стоимости(M) зависит от её нормы, стоимости рабочей силы и числа эксплуатируемых рабочих. Масса прибавочной стоимости - в экономической теории К.Маркса - абсолютная величина прибавочной стоимости; равна стоимости авансированного капитала, умноженного на норму прибавочной стоимости. (Лит.: Большой экономический словарь, стр. 225). Отсюда получаем формулу массы прибавочной стоимости: М=n* m?* , где n - число рабочих.
Стремясь повысить норму прибавочной стоимости, капиталист всегда заинтересован в увеличении прибавочного времени, а значит, и рабочего дня в целом. Но последний имеет естественные рамки. Нижним его пределом выступает необходимое рабочее время, в течение которого рабочий воспроизводит стоимость своей рабочей силы. Верхний предел - протяженность суток. Разумеется, рабочий день не может длиться 24 часа, так как работник должен иметь время для восстановления рабочей силы, прежде всего для отдыха, а также для пополнения своих профессиональных знаний, удовлетворения культурных и социальных потребностей.
Жажда наживы побуждает предпринимателей удлинять рабочий день иногда до 16 - 18 часов. Но как массовое явление факты такого чрезмерного увеличения длительности рабочего дня стали достоянием истории. Хотя и ныне они встречаются в странах развитого капитализма, особенно в его аграрном секторе, и ещё чаще в развивающихся странах.
3. М етоды увеличения прибавочной стоимости и её формы
Имеет место несколько методов увеличения прибавочной стоимости: методы производства абсолютной т относительной прибавочной стоимости, производство прибавочной стоимости, связанное с применением труда высокой квалификации. На разных этапах развития капитализма роль того или иного метода меняется. Нельзя сказать, что какой - то метод производства исчезает окончательно, но меняется его значимость, возникают новые грани в использовании.
Метод производства абсолютной прибавочной стоимости. Он состоит в том, что рабочий день удлиняется за пределы необходимого рабочего времени. Если рабочая неделя увеличивается с 40 до 45 ч, то рабочий производит больше прибавочной стоимости, чем раньше. Если же продолжительность рабочей недели сокращается с 40 до 35 ч. и величина прибавочной стоимости уменьшается, абсолютная прибавочная стоимость, тем не менее, производится, так как рабочая неделя выходит за пределы необходимого рабочего времени.
По мере развития капитализма продолжительность рабочего дня и недели уменьшилась. К концу девяностых годов XX столетия стандартная рабочая неделя продолжалась 40 ч, при пятидневной рабочей неделе рабочей день был равен 8 ч. При этом рабочие пользуются пятинедельным отпуском. Рабочая неделя может сокращаться до 4 - 4,5 дней по 9 -10 часов. Известное распространение получила в капиталистических странах частичная занятость (менее 35 ч в неделю). В США, Канаде, Японии частично занятые составляют 15 - 18 % рабочей силы, в Западной Европе частично занят каждый восьмой трудящийся. Повышение рабочего дня, но только до тех пор, пока повышение интенсивности имеет место на отдельном предприятии. Если новый уровень интенсивности труда становится общественно нормальный, то он перестает быть скрытым удлинением рабочего дня, а повышение интенсивности труда совпадает с повышением его производительности. Как видно, возможности увеличить производство прибавочной стоимости за счёт удлинения рабочего дня по мере развития капитализма всё более сокращаются.
Метод производства относительной прибавочной стоимости.
Этот метод связан с повышение производительности труда. Прибавочную стоимость можно увеличить при условии уменьшения стоимости рабочей силы. Величина необходимого рабочего времени зависит от времени воспроизводства стоимости рабочей силы. Если недельная стоимость рабочей силы равна 344,2 дол., каждый час рабочий создает новую стоимость, равную 14,3 дол., то ему потребуется 24 ч, чтобы воспроизвести эквивалент стоимости своей рабочей силы. Если стоимость рабочей силы упадет до 249,6 дол., необходимое рабочее время составит 17,7 ч. (рис. 1.2.).
Рис.1.2. Производство относительной прибавочной стоимости.
Стоимость рабочей силы ОС уменьшается до ОВ, соответственно увеличивается прибавочная стоимость с СД до ВД. Суть метода производства относительной прибавочной стоимости состоит в том, что капиталисты удешевляют товары, а это изменяет соотношение между составными частями рабочего дня в пользу прибавочного времени. В условиях инфляции весьма трудно судить об обеспечении стоимости рабочей силы из - за роста цен вследствие обесценения бумажных денег. Тем более, что на стоимость рабочей силы действуют факторы в сторону её повышения. Какова конечная динамика стоимости рабочей силы - достаточно доказательно ответить на этот вопрос трудно. В определённой мере о ней можно судить по движению индексов производительности труда и реальной компенсации.
В современных условиях главный метод производства прибавочной стоимости состоит в использовании высококвалифицированного труда. Хотя в «Капитале» К.Маркс различает простой и сложный труд, исследование прибавочной стоимости здесь ведется на базе простого труда. В условиях НТР возрастает роль человека в общественном производстве, меняется характер его квалификации, повышается её уровень. Сложный труд есть возведенный в степень простой труд. Высококвалифицированная рабочая сила в течение стандартной рабочей недели создаёт большую стоимость, чем работники низкой квалификации. Это выражается в том, что либо создается большее количество товаров, либо повышается качество товаров, либо то и другое вместе. Не ведет ли это к уменьшению стоимости товаров и понижению стоимости рабочей силы, т.е. в конечном счете, к производству относительной прибавочной стоимости? Теоретически возможен только один вариант, что снижение стоимости рабочей силы вследствие удешевления предметов потребления, которое не компенсируется повышением расходов на образование. Именно он может быть отнесён к производству относительной прибавочной стоимости. В целом же использование высококвалифицированного труда представляет собой метод производства прибавочной стоимости, свободный от ограничений, характерных для традиционных методов.
3.1 Абсолютная и относительная прибавочная стоимость
Трудно даже сравнить нынешние производительные силы капитализма с теми, которые он имел на старте, когда господствовали ручные орудия труда. В тех условиях увеличить прибавочную стоимость можно было в основном лишь путём удлинения рабочего дня.
Прибавочную стоимость, полученную капиталистом благодаря удлинению рабочего дня за пределы необходимого времени, К.Маркс назвал абсолютной прибавочной стоимостью. Абсолютная прибавочная стоимость - прибавочная стоимость, полученная путем удлинения рабочего дня или повышения интенсивности труда (при неизменном необходимом рабочем времени). Цель капиталистической эксплуатации состоит во всемерном увеличении нормы и массы прибавочной стоимости (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.1, стр. 170; т.3, стр. 321 - 324).
Скрытой формой удлинения рабочего дня, также ведущей к получению абсолютной прибавочной стоимости, является повышение интенсивности труда, когда в единицу времени расходуется больше энергии и создается большая стоимость, чем при нормальной интенсивности труда. На примере абсолютной прибавочной стоимости хорошо видно, насколько противоположны интересы капиталистов и рабочих, насколько различно их экономическое положение. Упорной классовой борьбой рабочий класс добился того, что в первой половине XIX века буржуазное государство оказалось, вынуждено законодательным путём ограничить рабочий день 12 -15 часовым. Но лишь к середине XX века в большинстве развитых стран были приняты законы о 8 - часовом рабочем дне.
При этом законодательное ограничение рабочего дня не уменьшило степень эксплуатации рабочих и соответственно норму и массу получаемой капиталистами прибавочной стоимости. Изменились лишь способы из повышения. В результате стоимость товара и услуг, в том числе и тех, которые потребляются рабочими, снижались. А это вело к падению стоимости силы и сокращению необходимого рабочего времени, требующегося для её воспроизводства. При той же длительности рабочего дня сокращение необходимого времени означает возрастание прибавочного, а значит, и нормы эксплуатации. Иначе говоря, капитал поставил себе на службу рост общественной производительности труда.
Прибавочную стоимость, полученную за счёт роста общественной производительности труда, К Маркс назвал относительной прибавочной стоимостью. Относительная прибавочная стоимость - прибавочная стоимость, полученная за счет увеличения необходимого рабочего времени и соответственно увеличения прибавочного времени (при неизменно рабочем дне) (Лит.: Экономическая энциклопедия, т. 3, стр. 321 - 324).
3.2 Избыточная прибавочная стоимость
Конкуренция между капиталистами вынуждает их внедрять на своих предприятиях новую технику, применять более квалифицированную рабочую силу и совершенные способы организации производства и на этой основе повышать производительность труда. Благодаря этому индивидуальная стоимостью товара по сравнению с общественной стоимостью уменьшается. Разница между общественной и индивидуальной стоимостью товара присваивается капиталистом до тех пор, пока индивидуальная производительность труда не го предприятии выше общественной, называется избыточной прибавочной стоимостью. Избыточная прибавочная стоимость - разновидность относительной прибавочной стоимости, стимулирующая внедрение новой техника и совершенствование методов производства и индивидуальной его стоимостью. (Лит.: Большой экономический словарь, стр.151). Излишек к прибавочной стоимости, присваиваемый капиталистом (предпринимателем) до тех пор, пока производительность труда на его предприятии выше общественной. (Лит.: Политическая экономия. Под ред. Медведева, стр. 171). Как видим, производство и присвоение избыточной прибавочной стоимости для данного капиталиста носит временный характер. Это ещё больше подстегивает предпринимателей повышать технический уровень, совершенствовать технологию и организацию производства, готовить и нанимать самую высококвалифицированную рабочую силу. Капитал привлекает на службу большую армию управляющих - менеджеров, функция которых в конечном счете, сводится к использованию в наибольшей мереблагоприятных условий для эффектного использования всех факторов производства, и прежде всего рабочей силы.
При всём различии абсолютной и относительной прибавочной стоимостью они взаимосвязаны. Оба эти способа получения прибавочной стоимости имеют своим источником неоплаченный наёмный труд. На современных капиталистических предприятиях сочетаются самые изощренные формы стимулирования труда рабочих и извлечения благодаря этому прибавочной стоимости. Даже в наибольшей мереэффективная технология и производительная техника принципиально не меняют экономическое положение рабочих, поскольку для капитала смысл их существования только в том, чтобы создавать прибавочную стоимость.
4. Закон прибавочной стоимости и его роль в общественном воспроизводстве
История закона стоимости насчитывает тысячи лет, а выяснению сущности и функций посвящены тысячи страниц. Все экономические теории - от самых ранних до современных - считают одной из основных задач характеристику закона стоимости, независимо от того, как он понимается, в чём видится его содержание.
Проблема закона стоимости связана с ответом на вопрос: почему и как можно сопоставлять и соизмерять различные по своей стоимости вещи - товары.
Закон стоимости частично определяется как закон, согласно которому стоимость товара измеряется содержанием в нем общественно необходимым трудом. Такая трактовка вводит в заблуждение, сводя лишь к измерению труда, забывая о качественной характеристике закона. Качественная характеристика, делающая возможным измерения, состоит в следующем: товары соизмеримы потому, что имеют единую общественную субстанцию - овеществленный в них труд; в результате возникает единообразие (целостность) в необъятном разнообразии продуктов труда и создается общественная связь между обособленными в рамках разделения труда товаропроизводителями. Тем самым задаются границы действия закона стоимости, его историческое место. Закон стоимости регулирует производственные отношении в обществе обособленных товаропроизводителей по поводу включения индивидуального, частного труда в общественный труд при помощи количественного сопоставления через единую меру - общественно необходимые затраты труда. Закон стоимости - это объективный закон товарных отношений, согласно которому стоимость товаров определяется затратами общественного труда и товары обмениваются в соответствии с их общественной стоимостью. (Лит.: Экономическая энциклопедия, т.4, стр. 62). Согласно данному закону, производство и обмен измеряется общественно необходимыми затратами труда. Естественной мерой труда является рабочее время. Но стоимость создается не просто трудом, а общественным трудом.
Из приведенного ниже определения видно, что закон стоимости стимулирует тех производителей, у которых индивидуальные затраты труда ниже общественно необходимых, то есть тех, кто обеспечивает изготовление за то же время большего количества потребительных стоимостей или, другими словами, более высокую производительность труда. Те же, чья производительность труда ниже общественно нормальной, закон стоимости как бы «наказывает». Тем самым экономические условия побуждают товаропроизводителей повышать производительность труда или переключаться на выпуск другого вида изделий. Закон стоимости обуславливает дифференциацию товаропроизводителей в зависимости от соотношения их индивидуальных трудовых затрат с общественно необходимыми, стимулирует снижение затрат и регулирует распределение труда по сферам производства. Закон стоимости проявляется как закон цен - в основе цен лежит стоимость. Его функции осуществляются как при равенстве цены со стоимостью, так и при их расхождении.
Здравствуйте, дорогие принцессы Селестия и Луна. Мнение классиков – это очень важно для науки,но для истинной науки нет ничего страшнее чем впасть в догматизм, в том числе и для науки гуманитарной. Истинная наука – это всегда поиск нового, перманентная реорганизация и переосмысление накопленного опыта в свете новых данных. В ходе этого процесса более прогрессивные теории сменяют менее прогрессивные, и общим местом тут бывает то, что менее прогрессивная модель и теория становится частным случаем более прогрессивной. Для новой социальной науки Империума также жизненно необходима выработка этих самих более прогрессивных и общих теорий и моделей, и сейчас нам предстоит исследовать частным случаем чего является противоречие труда и капитала.
Я не спорю, К.Маркс был реально крутой чувак, и в свое время сделал очень многое для социальных наук, запилил немало хороших, годных открытий и методик, трудно переоценить его вклад и блин вообще. Но высшей глупостью будет полагать, что на этом дальнейшие исследования можно закончить, и Карл Генрихович открыл все что только можно открыть, а остальное будет лишь частным случаем его закономерностей. Жизнь меж тем кагбэ намекает, что с накоплением нового опыта всегда находятся более общие закономерности чем те что были обнаружены в свете опыта предыдущего, и это, в общем-то, нормально. Мы не обладаем полнотой знаний чтобы вот так взять и сразу вывести всеобщие фундаментальные закономерности, вместо этого мы вынуждены выводить их из опыта фактически наличного, и оный позволяет нам оценить лишь те или иные частности. Например, открытия Коперника, Галилея – кто о них не слышал? Но разве это означает, что на их открытиях нужно остановиться? С тех пор астрономия и астрофизика значительно нарастили свои знания и вывели закономерности гораздо более общие и сложные, в рамках которых «все-таки она вертится» выглядит детским садом. Классическая механика Ньютона органично стала частным случаем механики квантовой, и теперь выглядит довольно простецкой с точки зрения последней. Но ведь никому, изучающему естественные науки, и в голову не придет бросаться на исследователей квантовой механики или современной астрономии ввиду того что их открытия бросают тень на «наше все» - Коперника, Галилея или Ньютона. Это вполне резонно будет воспринято как полнейшая глупость, и при этом никто не станет умалять и принижать достижения и открытия более ранних исследователей, ибо они действовали в рамках того опыта и системы знаний, которые были доступны им тогда, и не могли совершать открытий, сильно выходящих за рамки этого наличествующего опыта.
Но вся эта благоразумность, подкрепленная вышеуказанными вполне уважительными резонами, довольно быстро улетучивается когда речь заходит о теориях не естественных, а гуманитарных. И вот тут догматизм в человеческих системах поиска знаний принимал и принимает поистине ужасающие размах и формы. Каждому новому поколению исследователей, открывающих нечто новое и желающих присовокупить эти открытия к общечеловеческой копилке бесценных знаний, приходилось и приходится сталкиваться с очень серьезным сопротивлением среды, в большинстве случаев совершенно иррациональным, и применение той же логики что и для наук естественных крайне затруднено ввиду именно что этой самой иррациональности, которая глуха к доводам разума. К примеру, условные Сократ, Конфуций, Будда, Иисус, Магомет, Вольтер, Маркс – все они без сомнения совершили серьезные прорывы в гуманитарной сфере, выдающиеся и совершенно неочевидные для своего времени, однако даже попытки поднять вопрос о том, что этими открытиями наши знания о социуме и человеческих отношениях, в общем-то, ограничиваться не должны, встречаются в большинстве случаев в штыки, причем как со стороны верхов общества, так и со стороны низов. Основные причины такой антирациональной, неадекватной и зачастую агрессивной реакции очевидны: гуманитарные теории и учения в отличие от естественных в человеческой практике используются не столько как инструменты познания и организации опыта, сколько как инструменты управления со стороны правящих слоев и как инструменты самоидентификации и психологического комфорта со стороны слоев управляемых (тут есть все ответы на все вопросы, просто усердно читайте Библию/Маркса/мантры Рамы!). Именно психологический дискомфорт от необходимости модернизации способа мышления и угроза потери инструмента управления вызывают такие сложности для исследований и прорывов в социальных науках как снизу, так и сверху общества, что в свою очередь зачастую является критическим фактором для своевременных социальных модернизаций. А задача эта объективно необходима для сохранения техно-био-гуманитарного баланса общества, особенно в условиях быстрого научно-технического прогресса, поэтому добросовестные исследователи обязаны не только совершать открытия и проектировать на их базе более совершенные социоинженерные решения, но и находить способы для преодоления социальной инерции при внедрения этих решений.
Посему для социальных технологий Империума необходима перманентная модернизация общественных теорий в соответствии с современными знаниями и накопленным опытом, которые серьезно превышают тот уровень, который был доступен во времена К.Маркса, не говоря уже о более ранних социальных теоретиках и инженерах. И первое что необходимо подвергнуть пересмотру – это понятие капитала. В теории К.Маркса, в которой капиталом считался овеществленный труд, а его социальная функция состояла в перманентном росте, проигнорирована очень важная особенность этого капитала в качестве социальной, а не только материальной сущности. Овеществленный труд (накопленные богатства) не имеют самостоятельной социальной значимости для класса буржуазии если богатыми будут все или их богатства не будут представлять интереса для окружающих, т.к. население в этом случае не будет испытывать зависимости и у условной буржуазии не будет возможности эксплуатировать его. Накопленные богатства позволяют производить эксплуатацию лишь в том случае, если существует качественная «разница потенциалов» и зависимость окружающих от распределения меж ними оных богатств. Т.е. если большой капитал есть у всех, то и социальная ценность капитала просто исчезает, и сколько бы он не рос, но без этой «разницы потенциалов» и зависимости от капитала других субъектов он не имеет своей ценности в качестве социально значимой сущности. Из этого мы легко выводим то, что истинная социальная цель капитала – это не бесконечный рост, а прежде всего возможность манипуляции, т.е. управления поведением других людей при помощи этого капитала . Богатство (накопленный труд) не является истинной сущностной характеристикой капитала, но лишь инструментом для достижения цели. А истинная социальная цель капитала – это прежде всего доминирование, т.е. возможность навязывать другим нужное субъекту поведение. В этом свете очевидно, что материальное богатство (овеществленный труд) является лишь частным случаем капитала, потому что манипулировать (управлять) другими людьми можно при помощи очень широкого круга инструментов от грубой силы до мягкого убеждения, обмана или тонких психологических интриг. Поэтому логично будет определить:
Капитал – это свойство любого явления (системы, ее состояния, процесса) независимо от его природы, которое позволяет субъекту в той или иной мере манипулировать поведением других субъектов, по своему усмотрению распоряжаться доступными социуму ресурсами и управлять социальными процессами.
При таких раскладах становится очень сложно оценивать капитал и выражать его в каких-то материальных показателях, потому что капиталом является не сама по себе материальная сущность, а одно из ее свойств, отвечающих за возможность социальной манипуляции. Эффективность того или иного материального явления в деле принуждения других к выполнению решений субъекта (выполнения функции капитала) весьма субъективна и зависит от множества факторов, лишь отчасти связанных с материальной природой источника капитала. Например, тонна золота в обществе, в котором золото никого особо не интересует, качеств капитала практически не содержит, а ровно та же тонна золота в обществе, в котором золото это деньги, за которые готовы на все, - это очень солидный капитал. Количество капитала как социальной сущности (возможности манипулировать другими) в этих случаях будет совершенно разным, хотя в материальном выражении это будет та же тонна желтого металла определенной пробы. А если источником капитала (способности принудить других выполнять решения субъекта) будет нечто нематериальное, не имеющее каких-то внятных единиц измерения вроде социального авторитета или навыков манипуляции, то дело с измерением капитала тути вовсе швах. Поэтому пользоваться метрологией, основанной на физических показателях, при оценке капитала некорректно. Гораздо правильнее пользоваться показателями, которые характеризуют истинную природу капитала как социального явления –поведенческую, психическую, и выражают способность к мотивации окружающих , для чего был бы весьма полезным показатель маны – силы мотивации , который занимает центральное место в имперской социальной науке. На данном этапе объективное, а не умозрительное измерение этого показателя представляется весьма затруднительным, и будет реально полезным только с появлением приборов, способных измерять психическую активность людей и социальных агрегатов, поэтому пока целесообразнее применять для оценки капитала все тот же денежный эквивалент как более-менее интегрирующий. При этом нужно помнить, что это весьма ненадежный показатель, который капитал как средство манипуляции оценить может вельми приблизительно и неточно, например, в ситуациях эмоционального накала. В особенности это касается высших эшелонов элиты, где очень значимую роль играют субъективные социальные факторы (авторитет, имидж, личные связи, клановая принадлежность), но пока мы вынуждены использовать денежный эквивалент за неимением лучшего. Возможно, с развитием системы социального рейтинга можно будет использовать именно его, т.к. он гораздо ближе к истинной сущности капитала чем материальные ресурсы.
Так к чему же устремляется тогда капитал, будучи не столько материальной, сколько психической сущностью?
Как ни странно, сам по себе капитал ни к чему стремиться не может, потому как является не субъектной, а инструментальной сущностью. Капитал хоть и может переходить от одного субъекта к другому, но не имеет социального значения без наличия этого субъекта, его воли и желания манипулировать другими, т.е. вне социальной системы капитала не существует. Материальные объекты, которые могли бы выступать источником капитала, вне социальной системы есть, но качеств капитала как средства манипуляции они не имеют до тех пор пока не попадут в оборот какого-то социума.
Стоит отметить, что сами материальные объекты, которые обладают свойством капитала, таки могут иметь и свои собственные устремления, выступая некими коллективными субъектами. К примеру, большинство источников серьезного капитала являются социальными агрегатами – организации, предприятия, армии, церкви, бюрократические аппараты, агентурные сети, преступные синдикаты и разного рода группировки, которые в силу своей природы и особенностей функционирования этих социальных агрегатов имеют собственные цели, продуцируемые чаще всего полусознательно и в силу внутренних социальных автоматизмов («коллективный разум» по М.Делягину). Тем не менее, это устремления не капитала как такового, а явлений, которые являются его источником. И не потому что они продуцируют капитал, а в силу своей внутренней природы. Поэтому устремления есть не у капитала как социального феномена, а именно что у субъектов, которые его используют. И дифференцировать эти устремления уместно сообразно базовым мотивациям.
Эти базовые мотивации характерны и для отдельных людей, и для социальных агрегатов, разве что размножение в трактовке коллективных субъектов означает экспансию и вырост. Первые четыре базовых мотивации характерны для дорациональных, животных форм обработки сигнала, а вот творческая мотивация – это уже ближе к антропному и рациональному целеполаганию. Чем более примитивен разум субъекта, тем больше у него превалируют более ранние и простые типы мотиваций, тем более рефлексивно, ситуативно, и тем менее долгосрочно и проектно его целеполагание, на которое он тратит имеющийся в его распоряжении капитал. Так что «стремление» капитала к накоплению, росту и угнетению окружающих – это на самом деле стремление субъектов капитала с недоразвитым разумом к примитивным дорациональным мотивациям вроде еды, размножения и доминантности, доступным любой обезьяне. Конечно, субъекты могут использовать капитал и для других целей с большой глубиной прогнозирования, например, для рациональных проектов, для творчества и для глобальной оптимизации, но для такого целеполагания разум соответствующих субъектов должен быть достаточно развитым, а это могут не только лишь все. Если же капитал находится в распоряжении субъекта с примитивным и недоразвитым разумом, который в базовом целеполагании мотивирован так же как среднестатистический павиан, то нет такого преступления, на которое он не пошел бы ради 300% прибыли. На преступления идет не капитал, ибо он лишь инструмент, на преступления всегда идет конкретный(е) субъект(ы) . У которых если чо есть имена, фамилии, должности, имущество, родные и близкие, места обитания и все такое.
Именно поэтому между капиталом и трудом противоречий быть не может никаких: у капитала нет собственных устремлений, он лишь инструмент в руках субъекта. Противоречия могут быть между полноценными субъектами, каждый из которых способен на собственное целеполагание. Под противоречием труда и капитала правильно понимать противоречие между буржуинами (субъектами) и пролетариатом (другими субъектами). Понимая капитал как средство управления (манипуляции, принуждения), частным случаем которого выступает богатство (овеществленный труд), довольно просто оказывается определить более общую закономерность, частным случаем которой является противоречие буржуинов и пролетариев по К.Марксу. Это фундаментальное противоречие между системой управления социума и управляемой его частью
. Причем не так уж важно в какой конкретной организационной форме выполнена управляющая система – в виде касты жрецов, крупных рабовладельцев, феодалов,бюрократов или буржуазии. Классовая дифференциация на богатых и бедных, капиталистов и рабочих тут оказывается вторичной, неполной и весьма приблизительной, так как владение средствами производства является лишь частным случаем капитала.Истинными классами следует считать управляющих и управляемых, ведущих и ведомых, и критерием разделения на эти классы является отношение к процессу принятия системно значимых решений
. Все остальное, включая материальное расслоение или цветовую дифференциацию штанов в любой форме, является вторичным маркером вхождения в ту или иную категорию, необязательным на практике.
Важно подчеркнуть, что эти условные классы нельзя четко отделить друг от друга, потому что разные люди в зависимости от их социальной роли, знаний, убеждений, активности или просто настроения могут выступать как ведущими, так и ведомыми в тех или иных ситуациях и процессах. Конечно, чем выше их способность манипулировать другими и навязывать им свои решения, т.е. чем больше их капитал (независимо от его природы, это может быть и богатство, и физическая сила, и авторитет, и значимое когнитивное превосходство, и т.д.), тем чаще субъект имеет возможность навязать свою волю другим и тем больше этих самих других, на которых он может оказывать влияние. Поэтому границы между классами управляющих и управляемых в реальных человеческих социальных системах размыты (рис.1), хоть и неоспорим тренд к концентрации капитала (средств управления), а значит и участия в процессе принятия решений ближе к его центру, где концентрируются высокие социальные статусы. Такие сгустки и характеризуют собой систему управления, которая принимает значимое количество системно значимых решений, которые в свою очередь выполняют (или не выполняют) ведомые субъекты и агрегаты. В условно авторитарных системах управления концентрация «красного» (рис.1) больше у центра и меньше на периферии социума, в условно демократических наоборот «красный» (принятие решений) оказывается более размазанным по социальной системе. Теоретически возможны и крайние варианты того и другого когда система управления по сути являет собой маленькую красную точку и все решения принимает один-единственный субъект, а все остальные лишь исполняют решения (искусственный интеллект и рой устройств, например), или наоборот в выработке решений участвуют решительно все элементы системы (роевое сознание). Но на практике у человеков так не получится (во всяком случае пока), ибо никто не правит в одиночку и даже самому матерому диктатору нужен аппарат управления, а перманентно учитывать мнение решительно всех слишком трудозатратно или вообще невозможно, уже не говоря о компетентности этого коллективного мнения.
Конечно, для удобства можно было бы назвать ведомых людей таки объектами, но это будет не совсем верно, потому что де-факто они имеют собственную волю и способны к собственному целеполаганию (хотя бы теоретически), другое дело что у них может не быть возможности или достаточного желания для оного.
Распределение влияния (власти) можно было бы иллюстрировать в виде классической пирамиды социального статуса, но это будет не совсем верно, т.к. точки выработки и принятия тех или иных системно значимых решений могут серьезно отличаться от формальной иерархии. В реальности происходят серьезные флуктуации в зависимости от производственной или иной социальной конъюнктуры, когда реальная власть (влияние на принимаемые системно значимые решения) размывается весьма неравномерно по социальной пирамиде (рис.2), и иногда центры ее концентрации не тождественны центрам концентрации официального статуса. В разные эпохи те или иные структуры могли оттягивать на себя гораздо больше реального капитала (способности влиять на окружающих) чем официальные иерархии, например, структуры жрецов, воинов, философов, преступников, финансистов или ученых, мнение которых по тем или иным причинам вынуждены были или даже хотели учитывать гораздо более высокопоставленные субъекты.
Противоречие между управляемой и управляющей системами заключатся в достаточно простых и очевидных их устремлениях, к которым тяготеют они обе:
Потреблять как можно больше общесистемных ресурсов и активностей, в идеале все
Проявлять как можно меньшую исходящую активность, в идеале не делать вообще ничего
Подвергать себя как можно меньшему количеству общесистемных ограничений, в идеале не нести ответственности вообще никакой и ни за что
Я полагаю, что именно в этом заключалась базовая ошибка Советского Союза, которая обусловила и потащила за собой в итоге большинство других критических ошибок: в отказе от перманентной и своевременной модернизации социальных теорий, да и гуманитарных технологий вообще . Остановка в развитии гуманитарных технологий, закостенение и догматизм социотеха, который законсервировал знания и теорию на учении Маркса, каким бы классным и прорывным оно ни было для своего времени , обусловили в итоге целый комплекс ошибок в социальном конструировании и целеполагании начиная от умышленной остановки НТП (термояд, ОГАС)из-за проблемы лишних людей до неверного конструирования элиты, ошибок организации экономики и системы стимулов, проигрыш в информационной войне смыслов и игнор появления более прогрессивных чем пролетариат значимых социальных групп, например, массовой технической интеллигенции. Поэтому глобальный проект Империум принципиально отказывается от догматизма и утверждения единственно верных на все времена решений и постулатов, и настаивает на необходимости перманентной эволюции гуманитарного знания и социальных технологий в соответствии с накоплением нового опыта и систем его организации.
Эта шкала характеризует распределение системных ресурсов, в красной зоне которой начинается деградация соответственно системы управления или управляемой системы из-за недостатка ресурсов, чем дальше тем больше. Белая зона характеризует собой зазор безопасности системы, т.е. если ползунок распределения ресурсов находится в этой зоне, то и система управления, и управляемая система имеют достаточно ресурсов для своего восстановления и у них есть объективные возможности избегать дегенеративных процессов.
Коричневыми отметками обозначены пороги пассивной критической реакции, которая наступает если количество фактически распределяемых ресурсов меньше этого порога. Пассивная критическая реакция означает саботаж и игнорирование своих обязанностей при внешнем сохранении лояльности и социальной стабильности. Это фактически тихий бунт (элиты или масс), при котором управляющая или управляемая системы в силу каких-то причин не желают переходить к активному протесту. Зазор между этими порогами называется зазором работоспособности системы, т.к. по достижению порога и массовом саботаже и нерадивости система утрачивает эффективность и способность к действиям, чем дальше от порога тем больше, хотя и сохраняет видимость управляемости, иерархии и стабильности.
Желтыми отметками определены пороги активного недовольства ситуацией, которые выливаются в активные же действия, как правило деструктивного характера, т.е. бунты, но в мягких формах такое недовольство может проявляться как критика и активное роптание. При этом занятно то, что бунт элиты от недостатка ресурсов ровно так же возможен, причем он гораздо более вероятен даже при сильном перекосе распределения ресурсов в пользу системы управления, т.к. порог критической реакции системы управления (уровень зажратости) на шкале чаще всего находится значительно выше чем порог критической реакции управляемой системы, и выливается все это в разные формы жесткой внутриэлитной борьбы или жесткой же реакции, сверхэксплуатации и силового подавления масс.
Для определения наилучшего уровня распределения ресурсов необходимо решить задачу на оптимум, который бы находился максимально далеко от порогов безопасности и порогов критической реакции как сверху, так и снизу. Следует сразу оговориться, что у этой задачи позитивное решение есть ой как не всегда, потому что зазора безопасности у макросистемы из-за недостатка ресурсов может не быть вообще, и какая-то или даже обе подсистемы будут обречены на деградацию как бы мы не распределили между ними ресурсы. А тут вдобавок игра с нулевой суммой: чем больше одним, тем меньше другим. Во-вторых, пороги активной и пассивной критической реакции совсем не обязаны находиться в тех местах, в которых они обозначены на рис.3, а могут быть на шкале где угодно, в том числе и пересекаться так, что одновременно обуславливать критическую реакцию и системы управления (верхи не могут), и управляемой системы (низы не хотят). Так что критическая реакция или одной, или другой, или обеих сразу подсистем может происходить как бы мы не разместили ползунок распределения, т.е. позитивного решения эта задача может не иметь вообще даже если у макросистемы огромный зазор безопасности.
Наиболее интересно вот что: уровень этих порогов является управляемой переменной, которая зависит от текущих стереотипов, потребительских ожиданий, социально приемлемых стандартов жизни и всего прочего, что в целом можно определить как то, насколько элита и народ зажрались (к какому набору благ / вольностей / привилегий привыкли и считают нормой, ниже которой почитаются неудачниками). При этом предельно очевидной становится задача информационных атак на тот или иной социум с целью спровоцировать его нестабильность: эта задача сводится к повышению порогов критической реакции, причем как у системы управления, так и у управляемой системы с целью уменьшить зазор эффективности, стабильности и поле ресурсного маневра. А когда эти пороги на шкале сомкнутся, уйти от социальной нестабильности будет уже физически невозможно. Так что довольно прозрачно видно чем именно занимаются условные шататели (навальные, солженицены и другие #вамнедодают) и условные охранители (фрицморгены, осташки и другие #спервадобейся) – они двигают выше или ниже пороги критической реакции. Правда, они могут двигать только пороги управляемой системы, т.к. пороги (уровень зажратости) системы управления регулируются не через прямую пропаганду, а в основном через систему элитного воспитания и внутриэлитную культуру.
Так как все эти пороги также управляемы, то и для них мы должны определить оптимальный уровень. Он состоит в том, чтобы соответствующий порог активной критической реакции был чуть дальше порога безопасности системы, вызывая рефлексию системы незадолго до того как она начнет страдать из-за недостатка ресурсов чтобы обеспечить своевременную реакцию и не допускать дегенеративных процессов. При этом негативно на макросистеме будет сказываться как слишком высокий порог критической реакции (зажрались => перерасход ресурсов => меньше зазор безопасного ресурсного маневра системы), так и слишком низкий (без социальной боли не будут вовремя обнаружены и отрефлексированы поражающие факторы). А вот пороги пассивной критической реакции лучше держать довольно низкими, не допуская падения энтузиазма, активности и эффективности системы чтобы сохранить управляемость и возможность системных преобразований и маневра даже при падении ресурсной базы. К сожалению, нынешние системы управления предпочитают именно пассивную критическую реакцию управляемой системы, т.к. это сохраняет комфортные условия для представителей элиты и конкретных бюрократов, но для макросистемы в долгосрочном плане это гораздо опаснее, ибо может приводить к ситуациям, когда что-то сделать бывает уже нереально потому что система при внешней стабильности банально перестает реагировать на управляющие сигналы, и не предоставляет хоть сколь-нибудь реалистичной информации в обратной связи, т.е. показывает характерные признаки парализованного или сильно пьяного человека, который хоть и не чувствует боли, но и управлять нормально своим телом не в состоянии.
Так как речь идет не о простом механизме типа ДВС, которому нужно лишь топливо, окислитель и малость масла для смазки, а о сложной социально-биологической системе, в множестве распределяемых ресурсов следует понимать не только ресурсы материальные, но и социально, психически значимые. Для каждого такого класса социальных ресурсов уместно рассчитывать собственную шкалу распределения, с собственными порогами критической реакции и безопасности, и соответственно для каждой такой шкалы следует определять свой оптимум в уровне распределения. Среди таких классов социально значимых ресурсов уместно дифференцировать:
= ТМЦ включая услуги . Для более точного решения задачи на оптимум распределения желательно также разбивать этот класс на значимые группы товаров и услуг
= Социальные привилегии . Можно, конечно, было бы использовать устоявшийся мемчик и назвать этот класс социальных ресурсов правами и свободами, но семантика этого мемчика заметно отличается от нужной нам, и прежде всего тем, что она характеризует юридические, правовые аспекты, которые далеко не всегда можно использовать фактически даже если эти права и свободы черным по русскому написаны в конституции, равно как и фактически они могут использоваться, а юридически не быть прописаны или вовсе запрещены.
Социальные привилегии касаются фактических социальных плюшек вроде права рубить крестьян для испытания меча, права первой ночи, права высокопоставленных чиновников отмазывать свое потомство если оно совершило преступления или пристроить его на должность, права «чиновничьего кормления», права рабочих подворовывать на предприятиях и колхозах в разумных пределах или права деда посылать духа на парашу в армии, и правильнее было бы назвать эту категорию не правами и свободами, а вольностями. Сюда же, между прочим, входит и понятие свободы слова, т.е. возможности критиковать устоявшиеся системы взглядов и власть имущих (даже не всегда официальных) с гарантией того что от них или социальной среды не прилетит ответка в той или иной форме. Сюда же входит фактический доступ к принятию системно значимых решений.
= Доступ к информации и культуре . Опять-же не юридический, и не правовой, а фактический доступ. И прежде всего имеется ввиду доступ к высокой и передовой культуре и науке, изложенной и популяризируемой достаточно широко. Сюда же доступ к системному образованию, навыкам работы с информацией и принятия решений и т.д. Если очень важные научные методики и открытия и соответствующее им образование и культуру система управления приберегает только для себя, а для низов – обрывки знаний и жвачная культура, то это снова очень серьезное нарушение принципа равноценного обмена. Кстати, шкала распределения для этого класса социальных ресурсов рассчитывается отдельно для системы управления и управляемой системы, а не смежно как для предыдущих классов, т.к. характеризует собой игру с ненулевой суммой, т.е. если у кого-то прибывает, то это совсем не значит того что у кого-то убывает: культура и информация в отличии от ТМЦ или привилегий воспроизводятся довольно просто, особенно в цифровую эпоху.
Важным звеном задачи на оптимальное распределение является разрешение оптимальных обязанностей (исходящих активностей) и ответственности (внутрисистемных ограничений) как управляющей, так и управляемой системы. Для разрешения этих задач уместно применение аналогичной шкалы распределения с зоной безопасности и порогами критической реакции, но оптимум следует считать несколько по другому, размещая его на максимально высоком безопасном уровне, с известным зазором до порогов (учитывая амплитуду флуктуаций), т.к. чем большая безопасная исходящая активность и ответственность подсистем при той же ресурсоемкости, тем большая общая эффективность и устойчивость макросистемы. Как и в случае с классом информационных и культурных ресурсов, тут для системы управления и управляемой системы рассчитываются отдельные шкалы ввиду того что это распределение является игрой с ненулевой суммой. Тут ровно так же недостаток активности и ответственности вызывает деградацию макросистемы в целом и критическую реакцию со стороны подсистемы-контрагента, а переизбыток активности и ответственности вызывает деградацию самой системы управления или управляемой системы с критической реакцией в ней. Как и в случае ресурсного распределения, очень опасными являются ситуации сильно завышенных порогов критической реакции (зажратости) когда заставить нормально работать и нести ответственность за результаты оной работы невозможно не нарвавшись на саботаж или бунт, поэтому необходимо вовремя и в достаточных объемах корректировать эти пороги через систему общественных стереотипов и социальной логики. Тут соблюдается та же закономерность что чрезмерной зажратости система управления подвержена в гораздо большей степени, отчего работе именно с этим порогом следует уделять достаточно внимания.
Мы не сможем устранить пресловутое противоречие между управляющей и управляемой системой, и убив одного дракона вскорости получим нового, ибо каждая из групп субъектов подчиняется стандартной мотивации живой материи захапать как можно больше ресурсов и спихнуть как можно больше свей энтропии вовне, хоть у системы управления это обычно получается куда лучше по очевидным причинам. Тем не менее, мы можем разрешить сие противоречие наиболее справедливым и рациональным образом в соответствии с принципом равноценного обмена, решив задачу на оптимум распределения и установку порогов критической реакции для каждого типа, класса, группы и подгруппы ресурсов, активностей и ответственности, причем чем более подробной будет дифференциация их тем более точным будет искомое оптимальное решение и соответствующий список мероприятий. Удержание оптимума этого распределения является одним из важнейших условий для достижения гармоничного состояния социальной макросистемы, обеспечивающей эволюцию, счастье и всесторонний прогресс наиболее эффективно. Вот почему, дорогие принцессы, настолько важна своевременная модернизация гуманитарных теорий и социальных технологий: именно они помогут человечеству конструировать и конфигурировать социальные процессы наиболее правильно, именно они помогут направлять человечие лучшим из путей – путем Гармонии. Всегда верный, чешу вас за ушками.
Истинная наука – это всегда поиск нового, перманентная реорганизация и переосмысление накопленного опыта в свете новых данных.
Здравствуйте, дорогие принцессы Селестия и Луна. Мнение классиков – это очень важно для науки,но для истинной науки нет ничего страшнее чем впасть в догматизм, в том числе и для науки гуманитарной.
В ходе этого процесса более прогрессивные теории сменяют менее прогрессивные, и общим местом тут бывает то, что менее прогрессивная модель и теория становится частным случаем более прогрессивной. Для новой социальной науки Империума также жизненно необходима выработка этих самих более прогрессивных и общихтеорий и моделей, и сейчас нам предстоит исследовать частным случаем чего является противоречие труда и капитала.
Я не спорю, К.Маркс был реально крутой чувак, и в свое время сделал очень многое для социальных наук, запилил немало хороших, годных открытий и методик, трудно переоценить его вклад и блин вообще. Но высшей глупостью будет полагать, что на этом дальнейшие исследования можно закончить, и Карл Генрихович открыл все что только можно открыть, а остальное будет лишь частным случаем его закономерностей. Жизнь меж тем кагбэ намекает, что с накоплением нового опыта всегда находятся более общие закономерности чем те что были обнаружены в свете опыта предыдущего, и это, в общем-то, нормально. Мы не обладаем полнотой знаний чтобы вот так взять и сразу вывести всеобщие фундаментальные закономерности, вместо этого мы вынуждены выводить их из опыта фактически наличного, и оный позволяет нам оценить лишь те или иные частности. Например, открытия Коперника, Галилея – кто о них не слышал? Но разве это означает, что на их открытиях нужно остановиться? С тех пор астрономия и астрофизика значительно нарастили свои знания и вывели закономерности гораздо более общие и сложные, в рамках которых «все-таки она вертится» выглядит детским садом. Классическая механика Ньютона органично стала частным случаем механики квантовой, и теперь выглядит довольно простецкой с точки зрения последней. Но ведь никому, изучающему естественные науки, и в голову не придет бросаться на исследователей квантовой механики или современной астрономии ввиду того что их открытия бросают тень на «наше все» - Коперника, Галилея или Ньютона. Это вполне резонно будет воспринято как полнейшая глупость, и при этом никто не станет умалять и принижать достижения и открытия более ранних исследователей, ибо они действовали в рамках того опыта и системы знаний, которые были доступны им тогда, и не могли совершать открытий, сильно выходящих за рамки этого наличествующего опыта.
Но вся эта благоразумность, подкрепленная вышеуказанными вполне уважительными резонами, довольно быстро улетучивается когда речь заходит о теориях не естественных, а гуманитарных. И вот тут догматизм в человеческих системах поиска знаний принимал и принимает поистине ужасающие размах и формы. Каждому новому поколению исследователей, открывающих нечто новое и желающих присовокупить эти открытия к общечеловеческой копилке бесценных знаний, приходилось и приходится сталкиваться с очень серьезным сопротивлением среды, в большинстве случаев совершенно иррациональным, и применение той же логики что и для наук естественных крайне затруднено ввиду именно что этой самой иррациональности, которая глуха к доводам разума. К примеру, условные Сократ, Конфуций, Будда, Иисус, Магомет, Вольтер, Маркс – все они без сомнения совершили серьезные прорывы в гуманитарной сфере, выдающиеся и совершенно неочевидные для своего времени, однако даже попытки поднять вопрос о том, что этими открытиями наши знания о социуме и человеческих отношениях, в общем-то, ограничиваться не должны, встречаются в большинстве случаев в штыки, причем как со стороны верхов общества, так и со стороны низов. Основные причины такой антирациональной, неадекватной и зачастую агрессивной реакции очевидны: гуманитарные теории и учения в отличие от естественных в человеческой практике используются не столько как инструменты познания и организации опыта, сколько как инструменты управления со стороны правящих слоев и как инструменты самоидентификации и психологического комфорта со стороны слоев управляемых (тут есть все ответы на все вопросы, просто усердно читайте Библию/Маркса/мантры Рамы!). Именно психологический дискомфорт от необходимости модернизации способа мышления и угроза потери инструмента управления вызывают такие сложности для исследований и прорывов в социальных науках как снизу, так и сверху общества, что в свою очередь зачастую является критическим фактором для своевременных социальных модернизаций. А задача эта объективно необходима для сохранения техно-био-гуманитарного баланса общества, особенно в условиях быстрого научно-технического прогресса, поэтому добросовестные исследователи обязаны не только совершать открытия и проектировать на их базе более совершенные социоинженерные решения, но и находить способы для преодоления социальной инерции при внедрения этих решений.
Посему для социальных технологий Империума необходима перманентная модернизация общественных теорий в соответствии с современными знаниями и накопленным опытом, которые серьезно превышают тот уровень, который был доступен во времена К.Маркса, не говоря уже о более ранних социальных теоретиках и инженерах. И первое что необходимо подвергнуть пересмотру – это понятие капитала. В теории К.Маркса, в которой капиталом считался овеществленный труд, а его социальная функция состояла в перманентном росте, проигнорирована очень важная особенность этого капитала в качестве социальной, а не только материальной сущности. Овеществленный труд (накопленные богатства) не имеют самостоятельной социальной значимости для класса буржуазии если богатыми будут все или их богатства не будут представлять интереса для окружающих, т.к. население в этом случае не будет испытывать зависимости и у условной буржуазии не будет возможности эксплуатировать его. Накопленные богатства позволяют производить эксплуатацию лишь в том случае, если существует качественная «разница потенциалов» и зависимость окружающих от распределения меж ними оных богатств. Т.е. если большой капитал есть у всех, то и социальная ценность капитала просто исчезает, и сколько бы он не рос, но без этой «разницы потенциалов» и зависимости от капитала других субъектов он не имеет своей ценности в качестве социально значимой сущности. Из этого мы легко выводим то, что истинная социальная цель капитала – это не бесконечный рост, а прежде всего возможность манипуляции, т.е. управления поведением других людей при помощи этого капитала. Богатство (накопленный труд) не является истинной сущностной характеристикой капитала, но лишь инструментом для достижения цели. А истинная социальная цель капитала – это прежде всего доминирование, т.е. возможность навязывать другим нужное субъекту поведение. В этом свете очевидно, что материальное богатство (овеществленный труд) является лишь частным случаем капитала, потому что манипулировать (управлять) другими людьми можно при помощи очень широкого круга инструментов от грубой силы до мягкого убеждения, обмана или тонких психологических интриг. Поэтому логично будет определить:
Капитал – это свойство любого явления (системы, ее состояния, процесса) независимо от его природы, которое позволяет субъекту в той или иной мере манипулировать поведением других субъектов, по своему усмотрению распоряжаться доступными социуму ресурсами и управлять социальными процессами.
При таких раскладах становится очень сложно оценивать капитал и выражать его в каких-то материальных показателях, потому что капиталом является не сама по себе материальная сущность, а одно из ее свойств, отвечающих за возможность социальной манипуляции. Эффективность того или иного материального явления в деле принуждения других к выполнению решений субъекта (выполнения функции капитала) весьма субъективна и зависит от множества факторов, лишь отчасти связанных с материальной природой источника капитала. Например, тонна золота в обществе, в котором золото никого особо не интересует, качеств капитала практически не содержит, а ровно та же тонна золота в обществе, в котором золото это деньги, за которые готовы на все, - это очень солидный капитал. Количество капитала как социальной сущности (возможности манипулировать другими) в этих случаях будет совершенно разным, хотя в материальном выражении это будет та же тонна желтого металла определенной пробы. А если источником капитала (способности принудить других выполнять решения субъекта) будет нечто нематериальное, не имеющее каких-то внятных единиц измерения вроде социального авторитета или навыков манипуляции, то дело с измерением капитала тути вовсе швах. Поэтому пользоваться метрологией, основанной на физических показателях, при оценке капитала некорректно. Гораздо правильнее пользоваться показателями, которые характеризуют истинную природу капитала как социального явления –поведенческую, психическую, и выражают способность к мотивации окружающих, для чего был бы весьма полезным показатель маны – силы мотивации, который занимает центральное место в имперской социальной науке. На данном этапе объективное, а не умозрительное измерение этого показателя представляется весьма затруднительным, и будет реально полезным только с появлением приборов, способных измерять психическую активность людей и социальных агрегатов, поэтому пока целесообразнее применять для оценки капитала все тот же денежный эквивалент как более-менее интегрирующий. При этом нужно помнить, что это весьма ненадежный показатель, который капитал как средство манипуляции оценить может вельми приблизительно и неточно, например, в ситуациях эмоционального накала. В особенности это касается высших эшелонов элиты, где очень значимую роль играют субъективные социальные факторы (авторитет, имидж, личные связи, клановая принадлежность), но пока мы вынуждены использовать денежный эквивалент за неимением лучшего. Возможно, с развитием системы социального рейтинга можно будет использовать именно его, т.к. он гораздо ближе к истинной сущности капитала чем материальные ресурсы.
Так к чему же устремляется тогда капитал, будучи не столько материальной, сколько психической сущностью?
Как ни странно, сам по себе капитал ни к чему стремиться не может, потому как является не субъектной, а инструментальной сущностью. Капитал хоть и может переходить от одного субъекта к другому, но не имеет социального значения без наличия этого субъекта, его воли и желания манипулировать другими, т.е. вне социальной системы капитала не существует. Материальные объекты, которые могли бы выступать источником капитала, вне социальной системы есть, но качеств капитала как средства манипуляции они не имеют до тех пор пока не попадут в оборот какого-то социума.
Стоит отметить, что сами материальные объекты, которые обладают свойством капитала, таки могут иметь и свои собственные устремления, выступая некими коллективными субъектами. К примеру, большинство источников серьезного капитала являются социальными агрегатами – организации, предприятия, армии, церкви, бюрократические аппараты, агентурные сети, преступные синдикаты и разного рода группировки, которые в силу своей природы и особенностей функционирования этих социальных агрегатов имеют собственные цели, продуцируемые чаще всего полусознательно и в силу внутренних социальных автоматизмов («коллективный разум» по М.Делягину). Тем не менее, это устремления не капитала как такового, а явлений, которые являются его источником. И не потому что они продуцируют капитал, а в силу своей внутренней природы. Поэтому устремления есть не у капитала как социального феномена, а именно что у субъектов, которые его используют. И дифференцировать эти устремления уместно сообразно базовым мотивациям.
Эти базовые мотивации характерны и для отдельных людей, и для социальных агрегатов, разве что размножение в трактовке коллективных субъектов означает экспансию и вырост. Первые четыре базовых мотивации характерны для дорациональных, животных форм обработки сигнала, а вот творческая мотивация – это уже ближе к антропному и рациональному целеполаганию. Чем более примитивен разум субъекта, тем больше у него превалируют более ранние и простые типы мотиваций, тем более рефлексивно, ситуативно, и тем менее долгосрочно и проектно его целеполагание, на которое он тратит имеющийся в его распоряжении капитал. Так что «стремление» капитала к накоплению, росту и угнетению окружающих – это на самом деле стремление субъектов капитала с недоразвитым разумом к примитивным дорациональным мотивациям вроде еды, размножения и доминантности, доступным любой обезьяне. Конечно, субъекты могут использовать капитал и для других целей с большой глубиной прогнозирования, например, для рациональных проектов, для творчества и для глобальной оптимизации, но для такого целеполагания разум соответствующих субъектов должен быть достаточно развитым, а это могут не только лишь все. Если же капитал находится в распоряжении субъекта с примитивным и недоразвитым разумом, который в базовом целеполагании мотивирован так же как среднестатистический павиан, то нет такого преступления, на которое он не пошел бы ради 300% прибыли. На преступления идет не капитал, ибо он лишь инструмент, на преступления всегда идет конкретный(е) субъект(ы). У которых если чо есть имена, фамилии, должности, имущество, родные и близкие, места обитания и все такое.
Именно поэтому между капиталом и трудом противоречий быть не может никаких: у капитала нет собственных устремлений, он лишь инструмент в руках субъекта. Противоречия могут быть между полноценными субъектами, каждый из которых способен на собственное целеполагание. Под противоречием труда и капитала правильно понимать противоречие между буржуинами (субъектами) и пролетариатом (другими субъектами). Понимая капитал как средство управления (манипуляции, принуждения), частным случаем которого выступает богатство (овеществленный труд), довольно просто оказывается определить более общую закономерность, частным случаем которой является противоречие буржуинов и пролетариев по К.Марксу. Это фундаментальное противоречие между системой управления социума и управляемой его частью. Причем не так уж важно в какой конкретной организационной форме выполнена управляющая система – в виде касты жрецов, крупных рабовладельцев, феодалов,бюрократов или буржуазии. Классовая дифференциация на богатых и бедных, капиталистов и рабочих тут оказывается вторичной, неполной и весьма приблизительной, так как владение средствами производства является лишь частным случаем капитала. Истинными классами следует считать управляющих и управляемых, ведущих и ведомых, и критерием разделения на эти классы является отношение к процессу принятия системно значимых решений. Все остальное, включая материальное расслоение или цветовую дифференциацию штанов в любой форме, является вторичным маркером вхождения в ту или иную категорию, необязательным на практике.
Важно подчеркнуть, что эти условные классы нельзя четко отделить друг от друга, потому что разные люди в зависимости от их социальной роли, знаний, убеждений, активности или просто настроения могут выступать как ведущими, так и ведомыми в тех или иных ситуациях и процессах. Конечно, чем выше их способность манипулировать другими и навязывать им свои решения, т.е. чем больше их капитал (независимо от его природы, это может быть и богатство, и физическая сила, и авторитет, и значимое когнитивное превосходство, и т.д.), тем чаще субъект имеет возможность навязать свою волю другим и тем больше этих самих других, на которых он может оказывать влияние. Поэтому границы между классами управляющих и управляемых в реальных человеческих социальных системах размыты (рис.1), хоть и неоспорим тренд к концентрации капитала (средств управления), а значит и участия в процессе принятия решений ближе к его центру, где концентрируются высокие социальные статусы. Такие сгустки и характеризуют собой систему управления, которая принимает значимое количество системно значимых решений, которые в свою очередь выполняют (или не выполняют) ведомые субъекты и агрегаты. В условно авторитарных системах управления концентрация «красного» (рис.1) больше у центра и меньше на периферии социума, в условно демократических наоборот «красный» (принятие решений) оказывается более размазанным по социальной системе. Теоретически возможны и крайние варианты того и другого когда система управления по сути являет собой маленькую красную точку и все решения принимает один-единственный субъект, а все остальные лишь исполняют решения (искусственный интеллект и рой устройств, например), или наоборот в выработке решений участвуют решительно все элементы системы (роевое сознание). Но на практике у человеков так не получится (во всяком случае пока), ибо никто не правит в одиночку и даже самому матерому диктатору нужен аппарат управления, а перманентно учитывать мнение решительно всех слишком трудозатратно или вообще невозможно, уже не говоря о компетентности этого коллективного мнения.
.
Конечно, для удобства можно было бы назвать ведомых людей таки объектами, но это будет не совсем верно, потому что де-факто они имеют собственную волю и способны к собственному целеполаганию (хотя бы теоретически), другое дело что у них может не быть возможности или достаточного желания для оного. Распределение влияния (власти) можно было бы иллюстрировать в виде классической пирамиды социального статуса, но это будет не совсем верно, т.к. точки выработки и принятия тех или иных системно значимых решений могут серьезно отличаться от формальной иерархии. В реальности происходят серьезные флуктуации в зависимости от производственной или иной социальной конъюнктуры, когда реальная власть (влияние на принимаемые системно значимые решения) размывается весьма неравномерно по социальной пирамиде (рис.2), и иногда центры ее концентрации не тождественны центрам концентрации официального статуса. В разные эпохи те или иные структуры могли оттягивать на себя гораздо больше реального капитала (способности влиять на окружающих) чем официальные иерархии, например, структуры жрецов, воинов, философов, преступников, финансистов или ученых, мнение которых по тем или иным причинам вынуждены были или даже хотели учитывать гораздо более высокопоставленные субъекты.
Противоречие между управляемой и управляющей системами заключатся в достаточно простых и очевидных их устремлениях, к которым тяготеют они обе:
Потреблять как можно больше общесистемных ресурсов и активностей, в идеале все
Проявлять как можно меньшую исходящую активность, в идеале не делать вообще ничего
Подвергать себя как можно меньшему количеству общесистемных ограничений, в идеале не нести ответственностивообще никакой и ни за что
Я полагаю, что именно в этом заключалась базовая ошибка Советского Союза, которая обусловила и потащила за собой в итоге большинство других критических ошибок: в отказе от перманентной и своевременной модернизации социальных теорий, да и гуманитарных технологий вообще. Остановка в развитии гуманитарных технологий, закостенение и догматизм социотеха, который законсервировал знания и теорию на учении Маркса, каким бы классным и прорывным оно ни было для своего времени, обусловили в итоге целый комплекс ошибок в социальном конструировании и целеполагании начиная от умышленной остановки НТП (термояд, ОГАС)из-за проблемы лишних людей до неверного конструирования элиты, ошибок организации экономики и системы стимулов, проигрыш в информационной войне смыслов и игнор появления более прогрессивных чем пролетариат значимых социальных групп, например, массовой технической интеллигенции. Поэтому глобальный проект Империум принципиально отказывается от догматизма и утверждения единственно верных на все времена решений и постулатов, и настаивает на необходимости перманентной эволюции гуманитарного знания и социальных технологий в соответствии с накоплением нового опыта и систем его организации.
Эта шкала характеризует распределение системных ресурсов, в красной зоне которой начинается деградация соответственно системы управления или управляемой системы из-за недостатка ресурсов, чем дальше тем больше. Белая зона характеризует собой зазор безопасности системы, т.е. если ползунок распределения ресурсов находится в этой зоне, то и система управления, и управляемая система имеют достаточно ресурсов для своего восстановления и у них есть объективные возможности избегать дегенеративных процессов.
Коричневыми отметками обозначены пороги пассивной критической реакции, которая наступает если количество фактически распределяемых ресурсов меньше этого порога. Пассивная критическая реакция означает саботаж и игнорирование своих обязанностей при внешнем сохранении лояльности и социальной стабильности. Это фактически тихий бунт (элиты или масс), при котором управляющая или управляемая системы в силу каких-то причин не желают переходить к активному протесту. Зазор между этими порогами называется зазором работоспособности системы, т.к. по достижению порога и массовом саботаже и нерадивости система утрачивает эффективность и способность к действиям, чем дальше от порога тем больше, хотя и сохраняет видимость управляемости, иерархии и стабильности.
Желтыми отметками определены пороги активного недовольства ситуацией, которые выливаются в активные же действия, как правило деструктивного характера, т.е. бунты, но в мягких формах такое недовольство может проявляться как критика и активное роптание. При этом занятно то, что бунт элиты от недостатка ресурсов ровно так же возможен, причем он гораздо более вероятен даже при сильном перекосе распределения ресурсов в пользу системы управления, т.к. порог критической реакции системы управления (уровень зажратости) на шкале чаще всего находится значительно выше чем порог критической реакции управляемой системы, и выливается все это в разные формы жесткой внутриэлитной борьбы или жесткой же реакции, сверхэксплуатации и силового подавления масс.
Для определения наилучшего уровня распределения ресурсов необходимо решить задачу на оптимум, который бы находился максимально далеко от порогов безопасности и порогов критической реакции как сверху, так и снизу. Следует сразу оговориться, что у этой задачи позитивное решение есть ой как не всегда, потому что зазора безопасности у макросистемы из-за недостатка ресурсов может не быть вообще, и какая-то или даже обе подсистемы будут обречены на деградацию как бы мы не распределили между ними ресурсы. А тут вдобавок игра с нулевой суммой: чем больше одним, тем меньше другим. Во-вторых, пороги активной и пассивной критической реакции совсем не обязаны находиться в тех местах, в которых они обозначены на рис.3, а могут быть на шкале где угодно, в том числе и пересекаться так, что одновременно обуславливать критическую реакцию и системы управления (верхи не могут), и управляемой системы (низы не хотят). Так что критическая реакция или одной, или другой, или обеих сразу подсистем может происходить как бы мы не разместили ползунок распределения, т.е. позитивного решения эта задача может не иметь вообще даже если у макросистемы огромный зазор безопасности.
Наиболее интересно вот что: уровень этих порогов является управляемой переменной, которая зависит от текущих стереотипов, потребительских ожиданий, социально приемлемых стандартов жизни и всего прочего, что в целом можно определить как то, насколько элита и народ зажрались (к какому набору благ / вольностей / привилегий привыкли и считают нормой, ниже которой почитаются неудачниками). При этом предельно очевидной становится задача информационных атак на тот или иной социум с целью спровоцировать его нестабильность: эта задача сводится к повышению порогов критической реакции, причем как у системы управления, так и у управляемой системы с целью уменьшить зазор эффективности, стабильности и поле ресурсного маневра. А когда эти пороги на шкале сомкнутся, уйти от социальной нестабильности будет уже физически невозможно. Так что довольно прозрачно видно чем именно занимаются условные шататели (навальные, солженицены и другие #вамнедодают) и условные охранители (фрицморгены, осташки и другие #спервадобейся) – они двигают выше или ниже пороги критической реакции. Правда, они могут двигать только пороги управляемой системы, т.к. пороги (уровень зажратости) системы управления регулируются не через прямую пропаганду, а в основном через систему элитного воспитания и внутриэлитную культуру.
Так как все эти пороги также управляемы, то и для них мы должны определить оптимальный уровень. Он состоит в том, чтобы соответствующий порог активной критической реакции был чуть дальше порога безопасности системы, вызывая рефлексию системы незадолго до того как она начнет страдать из-за недостатка ресурсов чтобы обеспечить своевременную реакцию и не допускать дегенеративных процессов. При этом негативно на макросистеме будет сказываться как слишком высокий порог критической реакции (зажрались => перерасход ресурсов => меньше зазор безопасного ресурсного маневра системы), так и слишком низкий (без социальной боли не будут вовремя обнаружены и отрефлексированы поражающие факторы). А вот пороги пассивной критической реакции лучше держать довольно низкими, не допуская падения энтузиазма, активности и эффективности системы чтобы сохранить управляемость и возможность системных преобразований и маневра даже при падении ресурсной базы. К сожалению, нынешние системы управления предпочитают именно пассивную критическую реакцию управляемой системы, т.к. это сохраняет комфортные условия для представителей элиты и конкретных бюрократов, но для макросистемы в долгосрочном плане это гораздо опаснее, ибо может приводить к ситуациям, когда что-то сделать бывает уже нереально потому что система при внешней стабильности банально перестает реагировать на управляющие сигналы, и не предоставляет хоть сколь-нибудь реалистичной информации в обратной связи, т.е. показывает характерные признаки парализованного или сильно пьяного человека, который хоть и не чувствует боли, но и управлять нормально своим телом не в состоянии.
Так как речь идет не о простом механизме типа ДВС, которому нужно лишь топливо, окислитель и малость масла для смазки, а о сложной социально-биологической системе, в множестве распределяемых ресурсов следует понимать не только ресурсы материальные, но и социально, психически значимые. Для каждого такого класса социальных ресурсов уместно рассчитывать собственную шкалу распределения, с собственными порогами критической реакции и безопасности, и соответственно для каждой такой шкалы следует определять свой оптимум в уровне распределения. Среди таких классов социально значимых ресурсов уместно дифференцировать:
ТМЦ включая услуги. Для более точного решения задачи на оптимум распределения желательно также разбивать этот класс на значимые группы товаров и услуг
Социальные привилегии. Можно, конечно, было бы использовать устоявшийся мемчик и назвать этот класс социальных ресурсов правами и свободами, но семантика этого мемчика заметно отличается от нужной нам, и прежде всего тем, что она характеризует юридические, правовые аспекты, которые далеко не всегда можно использовать фактически даже если эти права и свободы черным по русскому написаны в конституции, равно как и фактически они могут использоваться, а юридически не быть прописаны или вовсе запрещены.
Социальные привилегии касаются фактических социальных плюшек вроде права рубить крестьян для испытания меча, права первой ночи, права высокопоставленных чиновников отмазывать свое потомство если оно совершило преступления или пристроить его на должность, права «чиновничьего кормления», права рабочих подворовывать на предприятиях и колхозах в разумных пределах или права деда посылать духа на парашу в армии, и правильнее было бы назвать эту категорию не правами и свободами, а вольностями. Сюда же, между прочим, входит и понятие свободы слова, т.е. возможности критиковать устоявшиеся системы взглядов и власть имущих (даже не всегда официальных) с гарантией того что от них или социальной среды не прилетит ответка в той или иной форме. Сюда же входит фактический доступ к принятию системно значимых решений.
Доступ к информации и культуре. Опять-же не юридический, и не правовой, а фактический доступ. И прежде всего имеется ввиду доступ к высокой и передовой культуре и науке, изложенной и популяризируемой достаточно широко. Сюда же доступ к системному образованию, навыкам работы с информацией и принятия решений и т.д. Если очень важные научные методики и открытия и соответствующее им образование и культуру система управления приберегает только для себя, а для низов – обрывки знаний и жвачная культура, то это снова очень серьезное нарушение принципа равноценного обмена. Кстати, шкала распределения для этого класса социальных ресурсов рассчитывается отдельно для системы управления и управляемой системы, а не смежно как для предыдущих классов, т.к. характеризует собой игру с ненулевой суммой, т.е. если у кого-то прибывает, то это совсем не значит того что у кого-то убывает: культура и информация в отличии от ТМЦ или привилегий воспроизводятся довольно просто, особенно в цифровую эпоху.
Важным звеном задачи на оптимальное распределение является разрешение оптимальных обязанностей (исходящих активностей) и ответственности (внутрисистемных ограничений) как управляющей, так и управляемой системы. Для разрешения этих задач уместно применение аналогичной шкалы распределения с зоной безопасности и порогами критической реакции, но оптимум следует считать несколько по другому, размещая его на максимально высоком безопасном уровне, с известным зазором до порогов (учитывая амплитуду флуктуаций), т.к. чем большая безопасная исходящая активность и ответственность подсистем при той же ресурсоемкости, тем большая общая эффективность и устойчивость макросистемы. Как и в случае с классом информационных и культурных ресурсов, тут для системы управления и управляемой системы рассчитываются отдельные шкалы ввиду того что это распределение является игрой с ненулевой суммой. Тут ровно так же недостаток активности и ответственности вызывает деградацию макросистемы в целом и критическую реакцию со стороны подсистемы-контрагента, а переизбыток активности и ответственности вызывает деградацию самой системы управления или управляемой системы с критической реакцией в ней. Как и в случае ресурсного распределения, очень опасными являются ситуации сильно завышенных порогов критической реакции (зажратости) когда заставить нормально работать и нести ответственность за результаты оной работы невозможно не нарвавшись на саботаж или бунт, поэтому необходимо вовремя и в достаточных объемах корректировать эти пороги через систему общественных стереотипов и социальной логики. Тут соблюдается та же закономерность что чрезмерной зажратости система управления подвержена в гораздо большей степени, отчего работе именно с этим порогом следует уделять достаточно внимания.
Мы не сможем устранить пресловутое противоречие между управляющей и управляемой системой, и убив одного дракона вскорости получим нового, ибо каждая из групп субъектов подчиняется стандартной мотивации живой материи захапать как можно больше ресурсов и спихнуть как можно больше свей энтропии вовне, хоть у системы управления это обычно получается куда лучше по очевидным причинам. Тем не менее, мы можем разрешить сие противоречие наиболее справедливым и рациональным образом в соответствии с принципом равноценного обмена, решив задачу на оптимум распределения и установку порогов критической реакции для каждого типа, класса, группы и подгруппы ресурсов, активностей и ответственности, причем чем более подробной будет дифференциация их тем более точным будет искомое оптимальное решение и соответствующий список мероприятий. Удержание оптимума этого распределения является одним из важнейших условий для достижения гармоничного состояния социальной макросистемы, обеспечивающей эволюцию, счастье и всесторонний прогресс наиболее эффективно. Вот почему, дорогие принцессы, настолько важна своевременная модернизация гуманитарных теорий и социальных технологий: именно они помогут человечеству конструировать и конфигурировать социальные процессы наиболее правильно, именно они помогут направлять человечие лучшим из путей – путем Гармонии. Всегда верный, чешу вас за ушками.
