Об участи младенцев, умерших некрещёными. День смерти человека не случаен, как и день рождения

2.3 Восприемники младенцев В Крещении младенцев принимают участие принадлежащие к Церкви и не состоящие под епитимией восприемники («крестные родители»).Основные критерии способности православного христианина стать восприемником:- желание и способность к воспитанию

В этом году чтение о невинно убитых царем Иродом вифлеемских младенцах будет звучать дважды с интервалом всего в два дня. Сегодня, в день их памяти, и 13 января, в Неделю по Рождестве Христовом. О чем говорит нам Евангелие и почему Бог допускает страдания и смерть, размышляет протоиерей Феодор БОРОДИН

Избиение вифлеемских младенцев. Роспись собора монастыряря прп. Дионисия на Афоне. Сер. XVI в.

«Когда же они (волхвы) отошли, - се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его.

14 Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет,

15 и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего.

16 Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов.

17 Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит:
18 глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет.

19 По смерти же Ирода, — се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте
20 и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца.

21 Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву.

22 Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские

23 и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется».

Комментирует протоиерей Феодор БОРОДИН, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке:

В Евангелии воскресного дня, который называется Неделей по Рождестве Христовом, — несколько важных тем. Первая: бегство святого семейства в Египет . Иосиф ночью, во сне, получает от Ангела наказ бежать в Египет. Бежать немедленно, с Богомладенцем и Богородицей в другую страну, когда из транспортного средства — один осел, никаких запасов в дорогу и полное понимание, что всем троим грозит смертельная опасность. Тому, кто знает, что такое — собрать новорожденного, чтобы куда-то уехать, проблемы праведного Иосифа будут отчасти понятны. Но Иосиф не колеблется, потому что Ангел уже однажды разрешил его сомнения, когда Иосиф хотел отпустить свою обручницу Марию, потому что подумал, что Она согрешила. Теперь он принимает повеление Ангела как Божию волю, и без промедления ей подчиняется. Подчиняется Иосифу и Дева Мария, хотя у нас и может возникнуть мысль: почему не Ей, только что родившей Богомладенца, явился Ангел с предупреждением об опасности? То, что Ангел явился именно Иосифу, есть несомненное указание на необходимую иерархию в жизни. Потому что оберегать семью, отвечать за ее безопасность призван отец, муж. Иосиф понимает, что смысл его жизни — служить тем, про кого он до конца сам не знает, кто же Они? Но он уже верит, что это самое главное, для чего его призвал Бог. Иосиф послушен Богу. А Мария послушна Иосифу , она не высказывает вполне здравых опасений, как это он решился идти ночью, не успев собраться в путь, опасный даже для вооруженного отряда, не то, что для старика и Девы с Ребенком. Она просто берет Младенца и идет за ним. В послушании начинается и жизнь Самого Господа с Его первых дней: рождения в хлеву, где скот и навоз, бегства по ночным дорогам от царя-Ирода, послушании Иосифу и Матери, которые порой обращаются с ним как с обычным отроком (см. Лука 2:41-51).

В самом Египте, по мнению многих комментаторов, их ждала уже более спокойная жизнь: в то время Египет был местом, где жили изгнанники-евреи, бежавшие от еврейских властей. Они селились диаспорой и помогали друг другу. И хотя и Египет, и Палестина были под властью Рима, они враждовали друг с другом и именно в Египте проще было найти «политическое убежище».

Но вот умер Ирод, искавший смерти Младенца-Христа, и пришло время возвращаться в землю Израилеву, о чем снова возвестил Ангел. Но где именно поселиться? Извещений от Господа на этот раз нет. Нет никаких прямых указаний. Как понять, где будет безопаснее Марии с Младенцем, и как понять — насколько это будет в воле Божией? Эти вопросы открывают новую тему в этом отрывке: как человеку понять волю Божию и как принять решение, когда она неясна? И опять примером нам служит Иосиф, который принимает решение в свободе, но исходя из предыдущего опыта глубокого послушания Богу. Он размышляет, что в Иерусалиме, где царствует сын Ирода Архелай, и близком к нему Вифлееме может быть по-прежнему опасно, а ведь только недавно от похожей опасности уберег его Господь. И потому он «убоялся» туда идти и решает поселиться подальше от царей и столиц. Уже в Ветхом Завете в притчах Соломоновых есть такие слова: «Благоразумный видит беду, и укрывается; а неопытные идут вперед и наказываются» (Пр. 22:3) Иосиф «убоялся», но не за себя, а за тех, кто был ему дороже себя — Марию и Младенца. И поступил мудро, а «мудрый» в ветхозаветном контексте значит не «очень умный», а праведный, тот, кто исполняет волю Бога. А значит, мудрый тот — кто знает, когда надо уклониться от беды, а глупый — не знает и сам наказывается. А знает мудрый потому, что привык слушаться Бога, а неопытный — не привык.

Иосиф выбирает тихий малонаселенный Назарет, где жили земледельцы и ремесленники, значит, можно было прокормиться, а Иосиф был, по преданию, плотник. Главным мотивом его выбора были безопасность семьи и ее обеспечение. И этот выбор совпал с волей Божией, потому что, как пишет евангелист Матфей, «сбылось реченное через пророков, что Он (Христос — прим. Ред.) Назореем наречется (Матф.2:23). Слово «Назорей» обозначает не только жителя города Назарета (которого можно было назвать и назорей, и назарянин), но и человека, давшего обет Богу, которого также называли «назорей», что по древнееврейски называлось словом «нацар».

Но ведь, Господь, конечно, мог бы покарать Ирода намного раньше дней его смерти, и тогда Иосифу нечего было бояться, почему же Бог этого не сделал?

Когда мы размышляем о судьбах человека, семьи, народа, общества, Церкви, эти вопросы также встают пред нами. Когда время убояться, а когда — пойти на крест? Мы видим, что бывает время, когда праведные, угодные Богу люди, носители истинного учения о Боге угнетаются, а зло оказывается как бы сильнее. Праведники могут молиться, но не получают просимого у Бога. И эта тайна приоткрыта в словах Соломона: «Есть праведники, а дана им участь в меру деяния нечестивцев, И есть нечестивцы, а дана им участь в меру деяния добрых (Экклесиаст, 9:14). Промыслом Божиим бывает так, что жизнь праведников или людей, стремящихся к праведности, строится вокруг злодеяний нечестивого, вокруг проявлений его свободы. Прежде всего, это сбылось на Самом Праведнике, который взял Себе участь в меру деяний нечестивых людей: Ирода, Пилата, фарисеев, книжников… Это тайна, до конца которую понять человеческий разум не может.

И мне кажется, что это такое испытание, когда нужно принять самостоятельное решение, не имея четкого уверения, что есть воля Божия, рано или поздно ждет любого христианина. Так Господь учит нас свободе. Например, как принимал решение митрополит Сергий (Страгородский), когда размышлял: подписывать или нет Декларацию 1927 года? Когда он был поставлен перед фактом либо полного уничтожения Церкви, либо зыбкого соглашения с безбожной властью. Разве не сказал Сам Господь в Евангелии: «Созижду Церковь Мою и врата ада не одолеют ее» (Мф.16:18). И вот перед митрополитом Сергием встал вопрос: когда человек может требовать от Бога чуда, а когда должен сам принять решение, если воля Божия не извещается прямо? Имеет ли он право обречь на расстрелы, ссылки и мученичество еще остающихся на свободе священников своей бескомпромиссностью? Может ли он, отказываясь подписать Декларацию, фактически все храмы истинной Церкви отдать таким образом обновленцам? Только Господь знает, как тяжело и страшно было ему принимать решение. Получал ли он от Бога ответы или нет? Мы этого не знаем. Но и в нашей жизни, пусть в другом масштабе, порой приходится делать очень серьезный выбор.

Когда мы приходим в Церковь, воцерковляемся, когда мы молоды естественной или церковной молодостью, нам кажется все просто. Проведя 15-20 лет в Церкви, начинаешь понимать, что прямых или готовых ответов на многие сложные вопросы часто нет. И человек должен, помолясь, принять решение, исходя из своей свободы, и потом нести за него ответственность. Я видел, как трудно приходилось людям, которым надо было принять решение, связанное с болезнью близкого, когда человек десять лет на АИК (аппарат «искусственное сердце-легкие»), вылечить его нельзя, и от вас требуют письменное согласие на отключение аппарата. Или решения, которые мне, как священнику, приходилось принимать во время работы в канонической группе при Епархиальном совете Москвы, куда обращаются по поводу разводов, вторых браков и отпеваний самоубийц. И нет прямых указаний, какое решение может быть правильным, ведь каждый случай уникален, и за каждым — судьба. В эти моменты мне было просто страшно. Например, по канонам нет причины, чтобы счесть брак распавшимся, а брака — и это видно и понятно — больше нет. Или самоубийства: где грань, за которой начинается сумасшествие, когда человек может быть отпет в храме как «умалишением наложивший на себя руки», и страшной болью, от которой мутится сознание, и которую никакими обезболивающими нельзя облегчить? Так по мере взросления Господь отнимает у нас учебники и ставит сложные вопросы, открывая нам подлинную духовную реальность. Но, прежде чем научиться свободе, мы должны научиться послушанию и горячей молитве.

И, наконец, третья тема этого воскресного чтения — убиение вифлеемских младенцев — подводит к вечному вопросу: почему страдают невинные? Почему умирают дети? Где справедливость? На этот вопрос, многажды задаваемый, однажды Антонию Великому был дан ответ Самим Господом: «Антоний, это суды Божии, а ты внимай себе», то есть занимайся своей жизнью, потому что много ты понять еще не в силах. Это было сказано великому подвижнику, аскету и созерцателю, которому являлись ангелы, молитва которого исцеляла безнадежных, воскрешала мертвецов. Но и он не в силах был понять то, что понятно только по ту сторону вечности, когда прекратятся всякие «земные мудрования». Именно на вифлеемских младенцах исполнились слова Соломона: «Есть праведники, а дана им участь в меру деяния нечестивцев». Дана кем? Богом. Но для большинства людей, даже христиан, их земная жизнь — тот центр, вокруг которого все вращается, а смерть — горе. Мало тех, для кого, как для ап. Павла, жизнь — Христос, а смерть — приобретение. Поэтому ответы есть, но понять, тем более принять их мы можем лишь там и потом, а здесь, на земле, мы их не вмещаем, и не только убийство невинных детей, но и страдания их земной жизни. Если поехать в какой-нибудь дом малютки для детей-инвалидов, эти вопросы моментально вскипают в сердце: за что, почему?

Но если вспомнить слова ап. Павла о том, что ему нечем хвалиться, кроме креста Христова (Ср. Гал.6:14)., то есть кроме страданий, то мученичество вифлеемских невинных младенцев (которых уже во II-III веках почитали святыми) могут дать нам надежду, когда, на исходе нашей жизни, оглядываясь назад, и мы найдем то, что созвучно кресту Христову в своей судьбе — наши страдания. Больше, наверное, мы ничего представить в свое оправдание не сможем, ничем «похвалиться» не сможем, потому что все наши добродетели отравлены грехами, тщеславием и т.д., а вот страдания, которые мы понесли, — это то, что может стать нашей похвалой перед Богом. Так в полноте дана похвала от Бога и Вифлеемским младенцам. Ведь Господь им дал самое большее, что Он приготовил для человека: Царство Небесное. А их страданиями, может быть, была и будет спасаема не одна еще душа, которую страдания невинных не оставят в тупике, не озлобят, а отвратят от злобы этого мира.

И конечно, в эти дни воспоминания Вифлеемских младенцев (а это же чтение читалось и восьмого января, в Собор Пресвятой Богородицы), мы не можем не думать о тех сотнях тысяч детей, которые убиваются во чреве. Почему-то у людей неверующих первый вопрос, который, как они сами говорят, мешает им верить: если есть Бог, почему же страдают дети? Но следующий пункт: свободу абортам, это наше право. Почему-то всегда это соединяется. И наоборот, когда для человека Бог — не абстракция, когда уже есть отношения с Богом как с Отцом, есть опыт любви, вопросы о страданиях невинных все меньше возмущают ум — при том, что и ответов точных не получено. Но есть опыт доверия Богу. Такой человек просто идет в детский дом и помогает невинно страдающим младенцам.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
В прошлой беседе о памяти смертной мы, дорогие братья и сестры, говорили о смерти младенческой и пришли к выводу, что младенцу лучше быть на небе, пока он еще безгрешен, и Господь, зная судьбу каждого человека, берет нас с земли в разном возрасте. Куда нас Господь берет? Из страны тьмы и смерти в страну, в царство света и вечной жизни. Безгрешным младенцам нужно быть там, где они никогда не узнают тех горестей, которые мы, взрослые, встречаем почти на каждом шагу.
Ничего нет на земле собственно нашего: все благое – Господне, - и мы все, живем ли или умираем, всегда Господни (Рим.14,8). Возникает вопрос, почему же мы так скорбим, когда Создатель и Всеблагой Промыслитель наш берет у нас дары Свои обратно? По немощи ли нашей человеческой природы? По слабости ли нашей веры? А может быть по совокупности всего этого?
Ясно одно, если бы мы были в святой православной вере крепки, то, как с благодарностью принимаем чад Божиих, когда они появляются на свет, так с благодарностью же и отдавали бы их Ему. При всех лишениях повторяли бы слова праведного Иова, у которого, как помните, разом погибло десять человек детей под развалинами обрушившегося дома: «Господь дал, Господь и взял. Как угодно было Господу, так и случилось, да будет имя Господне благословенно» (Иов.1,21).
Господь берет у нас то, что Сам же даровал, а нам уготовляет награду терпения и покорности Ему – как за какой-нибудь чрезвычайный и особенный подвиг для Него. Легко скажите учить, а вот как все это пережить. Но Церковь призывает всегда, в любых обстоятельствах приносить Создателю своему веру и покорность всесвятой Его воле. Этим мы обращаем потерю свою в благоугодную Господу жертву, и Он сугубо благословляет нас: у Господа милость и многое у Него избавление (Пс.129,7).
Господь может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем (Еф.3,20). А вот как Господь благословляет нас, как вознаграждает, как утешает Он – Отец милосердия и Бог всякой утехи (2Кор.1,5) – это, дорогие братья и сестры, предоставим Ему Самому. Он лучше знает, что подать нам и в какое время, равно как знает, что и когда лучше обратно взять у нас. Мы можем только сказать: «Буди святое имя Господне благословенно во веки! Буди благословенно имя Господне и за то, что Он дарует смертным быть и нарицаться отцами – этим священным именем, которое принадлежит Ему одному. Буди благословенно имя нашего Господа и за то, что Он дает насладиться первою невинною улыбкою младенца, утешиться чувством родительским, хотя на короткое время».
Действительно тяжела, печальна разлука с умершим младенцем. Но она временна. Пройдет немного времени, и мы сами переселимся в замогильную страну на вечное свидание. Но и на это короткое время разлуки с почившим Господь не оставит нас без утешения.
Чего, в самом деле, желали бы мы себе для утешения? Взаимной беседы с новорожденным младенцем? Она есть – молитва за усопшего. Чем усерднее и пламеннее наша молитва, тем она ближе соединяет нас с покойным.
Не высочайшее ли, в самом деле, утешение быть душою и сердцем, всеми помыслами и чувствованиями с горячо любимым существом, быть не где-либо, а пред лицом Господним, в кругу святых небожителей, быть с ним на небе? А мы, дорогие братья и сестры, подлинно, бываем там всякий раз, когда возносимся к Отцу Небесному на крыльях благоговейной, сердечной молитвы.
Если мы хотим послать ребенку подарок, это сделать возможно. Пошлем его туда через руки бедных и страждущих. Это такие посредники, которые все подношения наши верно передадут по назначению. Поручитель в том Сам Господь наш Иисус Христос, «так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, - говорит Он, - то сделали Мне» (Мф.25,40).
И поверьте, дорогие братья и сестры, наши отошедшие ко Господу дети будут радоваться этому более, чем радуются самым лучшим подаркам живые дети. У последних радость бывает только несколько минут, а умершие наши малютки принимают радость вечную.
Церковь учит, что все умершие будут воссоединены, ибо не навсегда мы теряем своих близких. Послушайте слова Самого Господа, возглашаемые над гробом: «воля пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день» (Ин.6,40).
Как бы ни был долог и крепок замогильный сон, но рано или поздно воскреснут мертвые, и восстанут сущие во гробах, и тогда никто и ничто не разлучит уже тех, которые введутся в блаженные обители Отца небесного.
Пустите же детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф.19,14) – сказал Господь наш Иисус Христос апостолам, когда они не допускали детей приблизиться к Нему.
Не будем и мы неумеренною скорбью и неуместным роптанием препятствовать нашим детям, которые покидают нас в раннем возрасте, идти к Отцу Небесному. Не будем безмерною своею печалью и малодушием возмущать покой усопших. Отойдем от могилы их, хотя и со слезами, но все таки с благодарением Богу, как учит нас Святая Церковь: «О мне не рыдайте. Я ничего не начинал достойного плача, умерший зовет младенец; плачьте же о самих себе, что вы грешите, плачьте всегда, сродницы и друзи, дабы не попасть вам мучению».
В загробной жизни все мы должны встретиться, увидеться со всеми умершими. И дай Бог, дорогие братья и сестры, чтобы встретиться именно в одном месте. Месте покоя и блаженства – в раю. А для этого нам, взрослым, самим должно сделаться детьми по душе, как и заповедал нам Спаситель наш: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное.
А апостол Павел призывает нас: «не будьте дети умом; на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетними» (1Кор.14,20). Послушаем совета Господа и учеников Его апостолов и будем так жить и умирать, чтобы нам всегда быть с нашим Спасителем, Которому слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Священного Синода в Екатеринбурге. На вопросы, связанные с появлением нового церковного чина, порталу «Милосердие.ru» ответил заместитель управляющего делами Московской Патриархии, член .

— Правильно ли говорить, что Церковь «разрешила отпевать» некрещеных младенцев? О чем в действительности говорится в чине последования, в чем его смысл?

— Нет, неправильно говорить, что Церковь «разрешила отпевать» некрещенных младенцев. Отпевание — это особое последование, которое содержит тексты, говорящие об усопшем члене Церкви. В текстах отпевания, в частности, содержится молитва к Богу с просьбой принять усопшего в Свое Царство, в том числе потому, что он являлся членом Церкви. Ведь мы знаем слова Спасителя: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие».

В последовании, принятом на заседании Священного Синода 14 июля, речь идет, в первую очередь, об утешении родителей умершего младенца. Кроме того, в последовании содержится несколько просьб к Богу относительно посмертной участи умершего младенца.

Это ектенийное (включенное в состав ектении — просительной молитвы. — прим. ред.) прошение: «О еже неосужденно и милостивно прияти Господу усопшаго младенца и даровати ему (ей) жизнь будущаго века, Господу помолимся»; фраза из молитвы по ектении: «А иже от них рожденнаго младенца и не приемшаго Святаго Крещения благости Твоея сподоби»; и упоминание в отпусте: «Христос <…> не приемшаго Святаго Крещения усопшаго младенца благостию Своею в недрех Авраама учинит».

По этому поводу уже возникли трактовки, что, будто бы, речь идет о вхождении в Царство Божие, что противоречит процитированным ранее словам Спасителя. Между тем, в приведенных цитатах из последования говорится о том, что мы просим о некоей благой участи для умершего младенца, не предвосхищая то, какой она может быть.

В частности, если помните, выражение «лоно Авраама» для описания благой посмертной участи употреблено Спасителем в причте о богаче и Лазаре, произнесенной, конечно же, еще до Крестной смерти и Воскресения, то есть до того, как двери Рая были открыты Спасителем.

Другими словами, в последовании подчеркивается, что мы не знаем, какую участь уготовал Бог тем младенцам, которые умерли без Крещения, но просим, чтобы эта участь была благой.

Когда эта тема обсуждалась несколько лет назад в Межсоборном Присутствии, в заключении соответствующей комиссии подчеркивалось, что: «Если для отпевания младенцев, отошедших в мир иной уже крещеными, существует особое чинопоследование, то прочих почивших младенцев, в том числе скончавшихся во чреве матери, в Церкви не отпевают и не поминают за Божественной литургией.

Однако то, что некрещеные младенцы не совершали личных грехов и не имели возможности сделать какой-либо нравственный выбор, отличает их от прочих усопших некрещеных людей».

— Можно ли совершать последование в связи со смертью лишь только новорожденных (до какого возраста?), или всех детей до 7 лет? Есть ли смысл совершать его в случае выкидыша?

— По своему названию и намерению последование относится к тем младенцам, которые умерли во чреве или вскоре после рождения.

— Как теперь действовать родителям, если у них случилось такие горе? Умершего младенца или мертворожденного можно будет принести в храм для совершения последования, священника можно будет позвать на кладбище?

— В отличие от отпевания в данном последовании не прописаны принесение гроба в храм или какие-либо иные подобные действия. Ведь принесение гроба в храм — это, в каком-то роде, последнее посещение храма усопшим прихожанином, то есть крещеным человеком. Гроб в храме ставят так, чтобы умерший был обращен лицом к открытым Царским вратам, что символизирует устремление в Царство Божие.

Принесение в храм гроба с некрещеным человеком, в том числе младенцем, будет не вполне соответствовать этой духовной символике.

Полагаю, что последование могло бы совершаться в храме без принесения гроба в присутствии родителей и иных родственников, либо на кладбище при погребении.

— Кто может просить о совершении такого последования — только родители, другие родственники, кто угодно?

— В первую очередь родители. Но в последовании говорится и об утешении скорбящих сродников. Поэтому обращаться может всякий, нуждающийся в утешении в связи с кончиной младенца.

— Можно ли его совершать, если ребенок был причислен к другой религии, или прошел обряд там, где действенность крещения не признается (у украинских раскольников, в секте)?

— Еще раз обратите внимание на то, что значительная часть последования посвящена утешению родителей и сродников. Если таковые допустили причисление младенца к другой религии, то почему они желают утешения от Православной Церкви? Это какая-то духовная всеядность.

Тут, скорее, следует начать с покаяния и обращения к Православной Церкви. Впрочем, если ситуация обусловлена тем, что родители относятся к разным религиям или конфессиям, она могла бы разрешаться решением архиерея.

Ситуация на Украине носит особый характер и требует авторитетного разъяснения Священноначалия .

— Можно ли за умерших некрещеными младенцев ставить свечки за упокой, если можно — зависит ли такая возможность от того, совершался ли этот чин, или нет? Можно ли писать их имена в записках?

— Свеча — это, во-первых, форма жертвы, и, во-вторых, внешнее выражение нашей молитвы. И жертвовать (в храм или нищим) ради усопшего, и молиться о его благой посмертной участи можно и нужно. А вот так называемые записки — это просьба совершить поминовение членов Церкви на проскомидии, то есть в связи с совершением таинства Церкви — Евхаристии. Здесь поминаются только крещеные люди.

— Можно ли обратиться в храм за совершением последования в отношении младенцев, умерших много лет назад?

— Почему бы и нет? Если родители или другие родственники до сих пор нуждаются в молитвенном утешении.

— Можно ли совершать это чин в отношении младенцев, погибших из-за абортов?

— Младенцы, убитые посредством аборта, не отличаются от других «усопших младенцев, не приемших благодати святаго Крещения».

Но не дай Бог кому-либо воспринять принятое Священным Синодом последование в том духе, что, дескать, «сделаю аборт, все равно Церковь помолится».

Тягчайший грех аборта требует, в первую очередь, покаяния со стороны родителей, решившихся на убийство младенца. Не уверен, что здесь будет вполне уместно именно данное последование, значительная часть молитвословий которого направлена на утешение родителей, потерявших младенца по тем или иным не зависящим от них причинам. Здесь, скорее, требуется покаянный чин. Быть может с присовокуплением тех прошений о младенце, о которых я упомянул ранее.

Источник журнал “Фома”

Конечно, на такие вопросы ТАК – через журнал – не ответишь… любой священник подтвердит: надо видеть глаза человека, слышать его голос, надо брать его рук в свои, и, – даже если нет на это сил – утешать, как заповедано Христом… (Помните слова о. Алексия Мечёва: «Утешайте, утешайте народ Божий!…» – а разве, по совести говоря, кто-то из нас нуждается в чем-то другом?…)

Так что всё, сказанное ниже, – не утешение. Это – размышление. Горькое – ведь мне, как и всякому батюшке в наше время в нашем месте, не раз приходилось хоронить детей (в маленьком, на немногим более 80 000 жителей, Минусинске – в год около полутора тысяч похорон, и стариков-то мало умирает, всё больше – зрелых и молодых…и, увы, немало детей), – стоишь на кладбище, ёжишься от пронизывающего ветра, выглядываешь: и где она, похоронная процессия, где катафалк? – ан нету катафалка: подъезжает скромная «шестерка», и под мышкой несут маленький ящичек, вроде того, что используют для помидорной рассады… И вот – отпевание, и полные упования слова из Чина отпевания младенцев не особо радуют и обнадёживают, и дым из кадила, как бы ни был хорош ладан, – горек и невыносим…

Горькие мои мысли и тревожные. Тревожные – ведь и у меня трое детей. Старшая – совсем взрослая, младшие – еще младшеклассники… Честно говорю: потеряй я одного из них – не знаю, как я смог бы это перенести. Ни за что не ручаюсь, правда.

Но если я за себя не ручаюсь – как жить-то?! Опереться-то – на что, на кого?! И вот оно и есть, последнее отчаяние: «Господи! вот служу я у Тебя священником десять лет, – а вера-то моя слаба! Я верую, – но Ты, Ты Сам, помоги моему неверию! Сам, своими силами, – ну как я выдюжу?! Ты, только Ты!…» (и прочие, как в молитвословах речется, «безумные глаголы»…)

Дети, дети, куда вас дети…

Младенец, коему – нет и года…Венчик бумажный – слишком тяжел для маленького лобика, и к чему всунуто в прозрачные пальчики «рукописание» – молитва о прощении грехов?… и как ответить на немой вопрос родителей –«за что?!» – молодые папа и мама, хорошие, добрые христиане, несколько лет просящие у Бога для них, бездетных (по чьей тоже вине?!) – ребенка; и – вот…

Девочка, около трех лет, – цирроз печени (ну откуда бы?!..) Мама спохватилась, – крестил я ее на дому, как раз на Рождество Христово…(Помню, были со мной и сотрудники социальной службы, привезли подарки рождественские, – но девочка, раздувшаяся от водянки, не в силах даже стонать, не то что плакать, почти и не глянула на яркие китайские игрушки, на шоколадки и мандарины…) А через два дня – уже ее хоронили.

Парень 17 лет: саркома…Сгорел быстро, родные не успели понять, что к чему…

Девушка, единственная, любимая дочь у матери, – уехала учиться в большой город… Убили ее там. Мама – замкнулась в себе, закаменела в своем неизбывном горе. Мама ходит в храм, исповедуется, причащается даже. – но из обыденной жизни выпала совершенно. Устроив на могиле дочери мавзолей, все дни проводит там, забросила работу, повседневные дела, вся – в служении умершей дочери… Кормит белок на ее могиле, белки – сытые, разжиревшие…

Мальчик-дошкольник сгорел в доме, по неосторожности матери… Она была на похоронах, но не смогла выйти из машины. И я – не смог подойти близко, такие чёрные волны горя рвались оттуда; благословил издали…

Дети, невинно страдающие и умирающие – сорбент мира. Они собирают в себя его грех, его грязь. Если бы не их страдания, мир бы, наверное, погиб в страшных мучениях… Невинные жертвы – как невинной жертвой стал и Сам Христос, великий Ребенок, мудро и по-детски никому не солгавший, мудро и по-детски любящий и учивший любви, мудро и по-детски дарующий чудо исцеления больным и убогим, мудро и по-детски звавший всех вспомнить детство –Царство Небесное, мудро и по-детски просивший Папу пронести муку мимо, но если уж никак – то пускай, мудро и по-детски простивший глупое зло Своим мучителям: «Не ведают, что творят…»

Нет горя на земле горше, чем горе матери, потерявшей ребенка. «Плачет Рахиль о чадах своих и не хочет утешиться, ибо их нет».

Как быть, если это произошло? Как быть – священнику, к которому мать пришла и с этим горем, и со страшными, отчаянными вопросами, на которые нет ответа (а какого труда ей подчас стоит совершить такой приход в храм!…)?

Самое последнее дело – что-то ДОКАЗЫВАТЬ страдающей матери. Логически объяснять и надеяться, что раненое сердце её будет внимать логике… Думается, что священнику, назидающему: «Радуйся! Хорошо, что умер – а то бы вырос и стал безбожником или наркоманом!…», лучше бы подумать, не в осуждение ли себе носит он крест… «Нет, не хорошо, что умер!» – закричит сердце матери – и будет право. Потому что – поверх всех резонов мира сего – живое чувство материнства в ее сердце вложил Сам Бог. Всякая мать (не говорю о крайних случаях, о патологиях, когда мать равнодушна к судьбе ребенка, – пусть кто-то скажет, что ныне в обществе таким случаям несть числа, но все же они – страшное исключение…) – желает счастья, радости, здоровья своему чаду, а главное – ЖИЗНИ.

И вот тут – вспомнить бы о Христе, о котором только что мы поминали: что Он, мудро и по-детски пойдя на смерть – воскрес.

Не смог умереть.

И нам – не даст, если будем с Ним…

Желает мама чаду, осознанно или подспудно – той самой вечной жизни, которую и нам даровал, воскреснув, Христос, которую мы, худые чада Церкви, должны бы, по Символу веры, «чаять», но память о которой подчас едва теплится в ожиревшем нашем сердце, полном чаяний совсем о другом, о сиюминутном….

Поэтому – что сказать матери, потерявшей ребенка? Да, сказать правду: он сейчас – на ступень ближе к вечной жизни, чем вы сами. Вряд ли надо говорить, что «ему сейчас хорошо» – как может мама согласиться, что чаду хорошо – без неё? – но что есть реальность, в которой живем мы все, и взрослые, и дети. Разлука тяжела – но она не вечна. Если вы любите свое дитя – то все равно будете с ним, ведь любовь притягивает, как магнит – железо, по выражению одного из персонажей небезызвестного фильма «Матрица», «любовь – не эмоция, любовь – это связь между объектами»….

«Быть вместе с ним», надев петлю на шею? – даже не думайте. Вот в этом случае точно с ним не будете. И боль свою – не утешите, только усугубите.

Но если вы хотите быть вместе с ребенком – а он – у Бога, – то Бога вам не миновать. Употребите жизнь не только на то, чтобы горевать об утрате – но и на то, чтобы измениться самой, войти в эту вечную жизнь и тоже быть с Богом. Только возле Него вы встретитесь с утраченным чадом.

Смерть – это не смерть. Это еще одни роды. Ребенку, пока он девять месяцев плавает в утробе мамы, тоже кажется, что ЭТО – весь его мир, что никакого другого нет… И вдруг – приходит страшное испытание: начинают его рвать-тянуть-лишать привычной среды обитания… «Ну все, конец!» – думает ребенок, ан глядь – а выходит он в новый мир.

Новый? Насколько наш мир – иной по отношению к чреву беременной женщины?…иной – но тот же самый. Вот так и «тот свет» – тот же самый, хотя и иной…

Мама воскликнет: «А чем ДОКАЖЕТЕ?!»

Вот тут я, правда, не знаю, что сказать… Чем же я докажу. Правда, не знаю. Могу только одно сказать: «Ну так а что ж делать-то нам с вами, родные вы мои?! ну что?! Ну давайте потерпим, поверим Богу на слово!… доживем – а там видно будет!»

Наверное, больше и ничего, уж простите… Страшная она штука, жизнь. Рискованная. Но надо её жить, эту жизнь, надо идти вперед, – ради тех, которых мы любим…

Ещё раз оговорюсь: всё это можно сказать тому родителю, кто расположен СЛЫШАТЬ (а такое устроение человека – уже половина его исцеления от душевной раны). Но – одно предупреждение: ежели ты, иерее, будешь это все говорить ИЗДАЛЕКА, с высоты своего сана, без искреннего сострадания к человеку, – толку не будет. Видишь ли, исцеляет только любовь Христова. А она подается не иначе, как через нашу любовь, как вода к растению поступает не просто так, а по системе капилляров, нарушь которую – и самый щедрый полив пропадет туне, растение погибнет… Бери этого человека на себя, говори, или молчи, или плачь вместе с ним, или просто молись о нем, – как тебе твоя пастырская любовь подскажет… А нет этой любви – кайся. Кричи: «Христе, ну нету любви у меня, сделай что-нибудь! Не оставь нас, грешных! Верую, Господи, помоги моему неверию!» Вера, видишь ли, через которую Господь творит чудеса, – это не просто «нечто и туманна даль», не мифический флогистон, витающий в пространствах, не умозрение, – это орган, мускул внутри человека. А его надо как-то тренировать, прилагать усилия к его шевелению… И, призывая страдающего родителя: «Веруй!» – надо учиться веровать самому, работать атрофированным мускулом. Иначе – ежели не можешь сам плавать, как же утопающего спасёшь?..