В отличие от всех прочих участников заговора 11 марта , Фёдор Уваров до конца жизни пользовался расположением Александра Павловича. Считалось, что к цареубийственному заговору Уварова заставила примкнуть исключительно личная преданность наследнику престола, а не забота о собственной выгоде.

Уваров не имел талантов полководца, но зато гуманно относился к подчинённым и не признавал достоинств шагистики , из-за чего состоял в конфликте с плацпарадным генералом Аракчеевым , называвшим Уварова «соглядатаем и наушником» при императоре.

Современники трунили над тем, что одним из ближайших к императору людей был человек выросший в деревне, а потому плохо знавший французский язык и вообще малообразованный. «С не очень строгими нравственными правилами и с неблестящими умственными способностями, - деликатно пишет в. кн. Николай Михайлович , - Уваров был в полном смысле слова баловень счастья» . Человек общительный и весёлый, он любил устраивать у себя приёмы.

Уваров иногда удачно поражал французов на поле сражения, но ещё удачнее и убийственнее поражал французский язык в разговоре. Охота была смертная, а участь горькая. Известен ответ его Наполеону, когда тот спросил его, кто командовал русской конницей в блестящей атаке в каком-то сражении: - je, sire.

Ответ этот доставил Уварову прозвище генерала Je и был распространён в обществе в разнообразных версиях. Однажды Уваров и Милорадович , тоже известный плохим знанием французского, о чём-то горячо разговаривали. Александр I спросил Ланжерона (француза родом), о чём они беседуют. «Извините, государь, - ответил Ланжерон, - я их не понимаю, они говорят по-французски» .

Награды

• Орден Святого апостола Андрея Первозванного (12.12.1823)
• Орден Святого Георгия 2-й степени (21.11.1810)
• Орден Святого Георгия 3-й степени (28.01.1806)
• Орден Святого Владимира 1-й степени (25.02.1813)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1807)
• Орден Святого Александра Невского (28.01.1806)
• Орден Святой Анны 1-й степени (08.10.1799)
• Алмазные знаки к ордену Святой Анны (15.09.1801)
• Орден Святого Иоанна Иерусалимского , командор (1800)
• Серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года»
• Военный орден Марии Терезии , кавалер (Австрия, 1814)
• Военный орден Максимилиана Иосифа , большой крест (Бавария , 1814)
• Орден «За военные заслуги» , командор (Вюртемберг , 1814)
• Орден Чёрного орла (Пруссия, 1814)
• Орден Красного орла 1-й степени (Пруссия, 1814)
• Орден Святого Людовика , большой крест (Франция, 1814)

Напишите отзыв о статье "Уваров, Фёдор Петрович"

Примечания

1. См. об этом рассказ Бориса Садовского «Под Павловым щитом» (1910).
2. Пушкин: неизвестное об известном: избранные материалы, 1994-1998. Автограф, 1999. Стр. 61.
3. Милорадович Г. А. // Список лиц свиты их величеств с царствования императора Петра I по 1886 г. По старшинству дня назначения. Генерал-адъютанты, свиты генерал-майоры, флигель-адъютанты, состоящие при особах, и бригад-майоры. - Киев: Типография С.В. Кульженко , 1886. - С. 14.
4. Милорадович Г. А. // Список лиц свиты их величеств с царствования императора Петра I по 1886 г. По старшинству дня назначения. Генерал-адъютанты, свиты генерал-майоры, флигель-адъютанты, состоящие при особах, и бригад-майоры. - Киев: Типография С.В. Кульженко , 1886. - С. 17.
5. Каждый день «Уваров выезжал с императором поутру верхом или гулял пешком с его величеством в Летнем саду», - вспоминал Е. Комаровский .
6. Александр I . // Полное собрание законов Российской империи , с 1649 года. - СПб. : Типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии , 1830. - Т. XXX, 1808-1809, № 23167 . - С. 447-448 .
7. Письма к брату // Русский архив. 1903. Кн. 2. - С. 78.
8. Великий князь Николай Михайлович . «Русские портреты XVIII и XIX столетий ». Выпуск 4, № 98.

Источники

• Великий князь Николай Михайлович . «Русские портреты XVIII и XIX столетий ». Выпуск 4, № 3.
• // Российский архив: Сб. - М ., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова , 1996. - Т. VII . - С. 586-587 .

Главнокомандующий 1-я Западная армия 2-я Западная армия 3-я Западная армия Дунайская армия

Отрывок, характеризующий Уваров, Фёдор Петрович

– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.

Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d"Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».

Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d"ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M"apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l"abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L"ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l"heure qu"il est. Je l"ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l"armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N"avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l"exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu"il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j"ai laisse toute l"armee depuis les chefs jusqu"au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l"armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n"aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j"userai ainsi jusqu"a la derniere ressource de mon empire. Il m"en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu"ici (государь показал рукой на половину груди), et j"irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n"oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu"un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J"ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d"ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu"il venait d"entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l"Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.

В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.

В Петербурге на площади Стачек вблизи станции метро «Нарвская» находятся Триумфальные ворота - памятник архитектуры в стиле ампир, построенный в память о героях Отечественной войны 1812 года. Деньги на их возведение - порядка 400 тысяч рублей - оставил Фёдор Уваров. Генерал мечтал о сооружении, которое стало бы символом его признательность к своим подчинённым по гвардейскому корпусу. Выполненные из меди ворота были открыты в 1835 году - спустя 10 лет после его смерти.

сайт вспоминает яркую жизнь отважного генерала, которому везде сопутствовала удача.

Баловень счастья

«С не очень строгими нравственными правилами и с неблестящими умственными способностями, Уваров был в полном смысле слова баловень счастья», - так писал об одном из самых ярких героев правления Александра I великий князь Николай Михайлович. Действительно, судьба была благосклонна к сыну армейского бригадира, посылая ему в жизни людей, готовых прийти на помощь.

Записанный в 6-летнем возрасте в армию сержантом, Федор не смог своевременно определиться на действительную военную службу. До 18 лет он жил с матерью в селе Хруславка Веневского уезда Тульской губернии, так как его отец был под следствием в Петербурге и на имущество семьи был наложен арест. Лишь в 1787 году по протекции генерала Тутомлина, который был другом его родителя, молодой человек был переведен капитаном в Софийский пехотный полк.

Проявить свои качества юноше удалось во время русско-шведской войны, которая началась в 1788 году. Из пехоты он был переведен в кавалерию - в Олонецкие эскадроны, а затем - в Смоленский драгунский полк. Во время русско-польской войны Уваров заставил о себе говорить после варшавских событий 6 апреля 1794 года. Поляки застигли врасплох немногочисленный русский гарнизон во время пасхального богослужения. Войскам Уварова пришлось 36 часов отбиваться от неприятеля. В итоге им удалось вырваться из города и вывести главнокомандующего. За этот подвиг Федор был произведен в премьер-майоры, а вскоре в подполковники. Ему было всего 25 лет.

Атака 1-го резервного кавалерийского корпуса генерала Ф. П. Уварова при Бородино Фото: Commons.wikimedia.org

Вернувшись в Россию, молодой вояка прославился как знатный покоритель женских сердец. Он попал в поле зрения Екатерины Лопухиной, замужней дамы, имевшей в свете самую незавидную репутацию. Известный чиновник тех лет Александр Тургенев писал о ней в своих воспоминаниях, что «вместе со своей благоговейной набожностью она усерднейше служила богине любви; у неё, по пословице, был муж наружу и пять в сундуке».

Еще до замужества она пользовалась расположением графа Безбородко, канцлера Российской империи в правительстве Павла I. Выйдя же замуж за Петра Лопухина, любвеобильная дама не стала изменять своим привычкам. Ей нравилось появляться в обществе в сопровождении красивых мужчин. На эту роль идеально подошел широкоплечий подполковник Уваров. Весь свет обсуждал, что тот получал от неё по 100 рублей ассигнациями в месяц, и, кроме того, она ему нанимала кареты с четырьмя лошадьми за 35 рублей в месяц.

Эта связь приносила Федору не только денежное довольствие, но и помогло в карьерном росте. Дело в том, что падчерица Екатерины Николаевны - Анна - очень понравилась Павлу I, который предложил ее семье перебраться из Москвы в Петербург. От такого заманчивого предложения никто отказываться не стал.

По прибытию в город на Неве чету Лопухиных ждали царские подарки. Им был преподнесен в дар дворец на Дворцовой набережной. Отец девушки, назначенный вскоре в должность генерал-прокурора, получил княжеский титул, а мачеха Анны стала статс-дамой. Решил не упускать свой шанс и Уваров. По одной из легенд, он учинил скандал своей любовнице, узнав в канун 1798 года, что его нет в списке офицеров, которым пожалованы новые чины и награды. Оскорбленная дама, якобы даже пыталась отравиться ядом для крыс, но ее успели спасти. После этой выходки император Павел I решил порадовать мачеху своей фаворитки: пожаловал орден св. Анны 1-го класса полковнику Уварову. После этого новые должности буквально посыпались на баловня судьбы: в октябре 1798 года он стал генерал-майором, а через год - генерал-лейтенантом.

Тем не менее, несмотря на щедрость Павла I, Федор Уваров был в числе участников заговора против императора. Когда в ночь с 11 на 12 марта 1801 года цареубийцы ворвались в покои Павла I в Михайловском Дворце, он стоял дежурным генерал - адъютантом.

В исторической литературе часто подчеркивается, что заключить такой союз Уварова побудила не жажда наживы, а исключительно личная преданность наследнику престола Александру. Рядом с ним он был в важные моменты жизни: когда Александру нужно было объявить войскам о кончине Павла I, когда нового государя надо было сопровождать при переезде из Михайловского замка в Зимний дворец.

Не мудрено, что через несколько дней после воцарения Александра I Федор Уваров был произведён в генерал-адъютанты.

«Удачный брак» удачливых людей

Федору Уварову удалось выгодно жениться. После смерти своего начальника графа Валерьяна Зубова он смог покорить сердце вдовы. Урожденная Мария Любомирская слыла одной из главных красавиц того времени. Писатель Фаддей Булгарин вспоминал: «Как два драгоценные алмаза в богатом ожерелье, блистали в высшем обществе две польки-красавицы, Мария Антоновна Нарышкина и графиня Зубова, между множеством русских красавиц... Графиня Зубова была небольшого роста, живая, веселая, имела в своем характере много амазонского, и отличалась быстрым умом».

Мария была замужем три раза. Фото: Commons.wikimedia.org

Брак с Уваровым был для нее третьим по счету. Первый ее муж, знатный негоциант Антоний Потоцкий, был покинут ей ради молодого графа Валериана Зубова. Когда же в 1801 году Потоцкий умер, оставив ей богатое наследство, она стала официальной женой Зубова. Правда, второй супруг прожил недолго, уйдя в мир иной в 1804 году. Весь свет был крайне удивлен тем, что, узнав о кончине супруга, Мария не очень опечалилась, а отправилась на бал веселиться.

Интересен тот факт, что примерно в это время у нее начался страстный роман с князем Павлом Гагариным, мужем Анны Лопухиной, за мачехой которой так настойчиво в свое время ухаживал Федор Уваров.

«Сегодня год, как начался страстный роман князя Гагарина с графиней Зубовой, и какое удивительное совпадение, что они оба так рано овдовели, муж и жена одного и другой умерли очень молодыми и полными здоровья», - писала в мае 1805 года императрица Елизавета Алексеевна.

А через несколько месяцев стало известно о помолвке Марии и Федора Уварова. Выйдя замуж в третий раз, красавица-полька не изменила своим привычкам. Когда супруга не было дома, она часто собирала «кружок своих обожателей». Даже шеф жандармов и одновременно Главный начальник III отделения канцелярии Александр Бенкендорф посещал ее.

«Она была одна из самых соблазнительных и самых ловких женщин, и как большинство других, я был без памяти в неё влюблен», - позже вспоминал он.

Ее брак с Уваровым продлился всего пять лет. В 1810 году Марию сразил недуг. Она умерла в возрасте 36 лет, оставив 41-летнему Федору Петровичу богатое наследство - обширные имения в Волынской губернии.

Мария оставила Федору Петровичу богатое наследство - обширные имения в Волынской губернии. Фото: Commons.wikimedia.org

Герой Наполеоновских войн

Горевать вдовцу было некогда: во время турецкой войны он отправился в молдавскую армию. Во время Батинской битвы Уваров получил контузию. Через два году, в 1812, он уже командовал 1-м кавалерийским корпусом в ходе Отечественной войны, а затем кавалерией 1-й и 2-й армий, отличившись при Бородине. Всего по итогам Наполеоновских войн он получил чин генерала от кавалерии и орден св. Владимира 1-й степени.

Когда же наступило мирное время, Уваров сконцентрировался на исполнении обязанностей генерал-адъютанта императора. По сведениям современников, Александр I очень доверял ему.

Когда же в феврале 1824 года Уваров умер, государь лично присутствовал на похоронах, следуя за гробом.

Уваров, Фёдор Петрович
Фёдор Петро́вич Ува́ров (1773-1824) - боевой генерал, сперва служил в конно-гвардейском полку, а затем переведён в Смоленский драгунский полк.Когда вспыхнуло восстание в Варшаве, он был там со своим эскадроном, но успел вывести его и соединиться с корпусом ген. Игельстрома. После того участвовал в нескольких делах с инсургентами в 1793 г. В 1794 г. назначен генералом-адъютантом. Был одним из участников заговора, приведшего к убийству императора Павла.В 1805 г., командуя кавалергардским полком, 19 ноября прибыл под Аустерлиц и накануне боя был послан с 4-мя полками на усиление правого крыла; в день сражения несколько раз атаковал противника, а вечером находился в арьергарде Багратиона. Удостоен 28 января 1806 ордена Св. Георгия 3-го кл. № 129

В 1810 г. был отправлен в молдавскую армию Каменского, который поручил ему отдельный корпус для прикрытия осады Силистрии. По взятии этой крепости армия двинулась на Шумлу; награждён 21 ноября 1810 орденом св. Георгия 2-го класса № 40 Отечественная война 1812 года В начале Отечественной войны назначен был в 1-й западной армии командовать резервным кавалерийским корпусом. В деле под Колоцким монастырём поддерживал арьергард генерала Коновницына. В Бородинском сражении совместно с Платовым совершил рейд в тыл неприятеля, однако поставленной задачи не выполнил, втянулся в стычки на фланге и вскоре был отбит. Уваров и Платов - немногие из генералов, не представленные к наградам за Бородинское сражение.С Кутузовым у него не сложились отношения. Князь был весьма недоволен его рейдом по тылам Наполеона при Бородине. Военные писатели, действительно, с трудом находят плоды этого рейда и часто ругают за него Уварова (см. Клаузевица).После того, находясь в отряде Милорадовича, в бою при селе Крымском своей атакой содействовал счастливому исходу дела; под Вязьмою и Красным противник был принуждён отступить от решительных атак конницы.В 1813 и 1814 гг. состоял при императоре Александре I. В 1821 г. назначен командующим гвардейским корпусом.В знак признательности к своим подчинённым по гвардейскому корпусу Уваров оставил 400 тыс. рублей на сооружение памятника в их честь. На эти деньги позднее были сооружены Нарвские триумфальные ворота, открытые в 1834 г.8 марта 1834 г. Пушкин записал в дневнике: «На похоронах Уварова покойный государь следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову): „Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?“ (Уваров один из цареубийц 11-го марта).»Примечания

Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 гг. // Российский архив : Сб. - М.: студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. - Т. VII. - С. 586-587.

Уваров Фёдор Петрович , герой Отечественной войны 1812 г. , генерал от кавалерии родился 16(28) апреля 1773 г., из древнего небогатого дворянского рода. Его отец, Уваров Петр Ильич, дослужился до чина бригадира. Фёдор Уваров в детском возрасте был записан сержантом в артиллерию. Как это было принято: ребёнок рос – менялся и чин.

Службу в армии Фёдор начал в 15-летнем возрасте уже капитаном в Софийском пехотном полку. Через два с половиной года он был произведен в секунд-майоры , продолжил службу в Смоленском драгунском полку. Участвовал в военных действиях в польском походе в 1792-1794 гг., командовал эскадроном. Участвовал в столкновениях с мятежниками при Столбцах и Мире .

В Варшаве в ночь на 6 апреля , когда поляки напали на русские войска, оказав сопротивление конфедератам, сумел с эскадроном пробиться из города, за проявленную храбрость был произведён в премьер-майоры. Затем участвовал в военных действиях против поляков в Литве, отличился при взятии Вильно, и лично Суворовым А.В. был произведён в подполковники .

В 1787 г. Уваров был переведён в Екатеринославский кирасирский полк в Петербург, получил чин полковника. Затем служил в лейб-гвардии Конном полку. В 25 лет Уваров был пожалован в генерал-адъютанты с производством в генерал-майоры , был награждён орденом святой Анны 1-й степени . С 1800 г. Фёдор Уваров командовал Кавалергардским полком. 17 ноября того же года был произведён в генерал-лейтенанты . Произошёл стремительный карьерный рост!

Наполеон атаковал центр русской позиции и левый фланг. Атака Уварова и Платова внесла смятение в частях левого французского фланга, неприятель вынужден был отступить . Но Уваров получил приказ Барклая-де Толли вернуться назад, поэтому преследования неприятеля не продолжил.

Возможно, сказалась несогласованность действий командования, но, тем не менее, атака Уварова и Платова заставил Наполеона потерять в бездействии два часа, а за это время был усилен наш левый фланг. Результатами атаки Кутузов остался не доволен, а Уваров и Платов за Бородинский бой не были представлены к наградам.

При отступлении русской армии к Москве корпус Уварова Ф.П. был в арьергарде и 29 августа при селе Крымском решительно атаковал французскую кавалерию, после чего французы отступили. На совете в Филях высказался против оставления русской армией Москвы и за проведение нового решительного сражения . Участвовал в сражениях под Вязьмой и Красным , благодаря блистательным атакам его конницы французы были вынуждены отступить.

В заграничном походе русской армии в 1813-1814 гг. состоял при императоре , выполнял его ответственные поручения. Отличился в «битве народов» при . Был представлен к чину генерала от кавалерии . После окончания военных действий долгое время исполнял только обязанности генерал-адъютанта при государе, пользовался его особым расположением и доверием, стал одним из самых близких к императору лиц.

Уваров сопровождал Александра I во время его путешествий в Англию и Венгрию, а также в ряде поездок по России. В конце 1821 г. был назначен командующим гвардейским корпусом, в 1823 г. был назначен членом Государственного совета. Скончался Фёдор Петрович 20 ноября (2 декабря) 1824 г., был похоронен в Духовской церкви Александро-Невской лавры в присутствии Александра I и великих князей.

Современники отмечали, что генерал Уваров Ф.П. не обладал особыми дарованиями полководца , но в то же время был человек честный, добрый, старавшийся никому не делать зла, был он и хорошим начальником, отличным кавалерийским офицером. Гуманно относился к подчинённым, заботился о здоровье солдат, а солдаты были ему преданы, относились с доверием.

Федор Петрович Уваров

Генерал от кавалерии, Федор Петрович Уваров.
Гравюра Ф. Вендрамини. 1816 г.

Уваров Федор Петрович (16.4.1773, село Хруславка Веневского уезда Тульской губернии - 20.11.1824, Петербург), генерал от кавалерии (окт. 1813), генерал-адъютант (19.10.1798). Из дворянского рода, известного с XV в.; сын бригадира Был женат на княжне Марии Федоровне Любомирской (в 1-м браке за графом И. Потоцким, во 2-м - за графом В.А. Зубовым). В 1776 записан сержантом в артиллерию, в ноябре 1780 переведен каптенармусом в лейб-гвардии Преображенский полк, а в дек. 1786 вахмистром в лейб-гвардии Конный полк. Службу начал 1.1.1788 капитаном Софийского пехотного полка. С сент. 1790 секунд-майор Смоленского драгунского полка Участвовал в военных действиях в Польше в 1792 и 1794. В марте 1797 переведен в Екатеринославский кирасирский полк и в апр. 1798 произведен в полковники. Сделал стремительную карьеру при Павле I (по ряду сведений, этому способствовало то, что он стал близким другом Екатерины Николаевны Лопухиной, матери фаворитки императора). В марте 1798 переведен в Петербург в Кирасирский полк, в сент. - в лейб-гвардии Конный полк, 19.10.1798 произведен в генерал-майоры, в янв. 1800 назначен шефом Кавалергардского полка, а в ноябре 1800 произведен в генерал-лейтенанты. Принимал участие в заговоре против Павла I, но активной роли в нем не играл. В ночь убийства - 11.3.1801 - состоял дежурным генерал-адъютантом. Стал одним из ближайших к Александру I лиц, постоянно сопровождал его в прогулках и поездках. Во главе кавалергардов отличился в кампанию 1805. При Аустерлице несколько раз водил кавалергардов в атаку на противника, за что был награжден орденом Св, Георгия 3-й степени. Прославился кавалерийскими атаками при Гуттштадте, Гейльсберге, Фридланде. Сопровождал Александра I в Тильзит. С нояб. 1807 командир кавалерии 1-й дивизии (корпуса), которым командовал великий князь Константин Павлович. С мая 1808 командир пехоты 1-й дивизии. В июле 1808 назван «старшим генерал-адъютантом». В апр. 1810 командовал авангардом Молдавской армии, участвовал в боях при Силистрии, Щумле, Рущуке. За отличия при Батине награжден 21.11.1810 орденом Св. Георгия 2-й степени. В 1812 назначен командиром 1-го кавалерийского корпуса, с которым вступил в Отечественную войну 1812, При Колоцком монастыре поддерживал авангард ген. П.П. Коновницына. В критический момент Бородинского сражения вместе с М.И. Платовым направлен в обход левого фланга Наполеона. У деревни Беззубово кавалерия была остановлена войсками ген. Ф. Орнано и вернулась назад. Хотя эти действия ненадолго отвлекли внимание противника, по мнению М.И. Кутузова, поставленная задача полностью не была выполнена. Только У. и Платов оказались генералами, не представленными Кутузовым за Бородино к наградам. На совете в Филях 1(13) сент. высказался против оставления Москвы и за новое сражение. Участвовал в сражениях под Вязьмой и Красном. В кампанию 1813-14 состоял при императоре Александре I, выполняя его ответственные поручения. Отличился в «Битве народов» при Лейпциге. После окончания военных действий долгое время исполнял только обязанности генерал-адъютанта, пользовался особым расположением и доверием императора. С нояб. 1821 командир гвардейского корпуса, С 1823 член Государственного совета. После смерти завещал 400 тыс. рублей на создание памятника русской гвардии (на эти деньги были построены открытые в 1834 Нарвские триумфальные ворота).

Использованы материалы книги: Залесский К.А. Наполеоновские войны 1799-1815. Биографический энциклопедический словарь, Москва, 2003

Аракчеев про Уварова

Уваров Федор Петрович (1769-1824), генерал-адъютант и генерал-майор (1799), генерал от кавалерии (1814), с 1821 г. командир гвардейского корпуса; на протяжении всего царствования Александра I входил в ближайшее окружение императора. Аракчеев имеет в виду книгу: Бехтеев А.А. Некрология Ф.П. Уварова. СПб., 1825. Об отношении Аракчеева к Ф.П. Уварову свидетельствует также следующий анекдот: «На похоронах Уварова покойный государь следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову): «Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?» (Уваров один из цареубийц 11-го марта 1801 года)» (Пушкин. Т. 8. С. 30-31; дневниковая запись от 8 марта 1834 г.)

Использованы материалы кн.: Аракчеев: свидетельства современников. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

Далее читайте:

Отечественная война 1812 года (хронологическая таблица и система справочников).