Л.П. Берия, В.Н. Меркулов

Октябрь 1941-го… Штаб-квартира НКВД СССР во главе с Берия и Меркуловым была уже перенесена за город и располагалась в районе ВДНХ, в помещении Института пожарной охраны НКВД - там сейчас, по-моему, расположена Высшая пожарная школа МВД России.

Там находился кабинет Берия, для меня тоже была отведена комната, где мы находились вместе с Кобуловым, Серовым и Чернышевым - был такой заместитель наркома внутренних дел. Очень хороший человек. Умер от рака.

Это единственный из замов Берия и Ежо­ва, который не был арестован, уцелел и умер своей смертью. Он занимался всей хозяйственной деятельностью, всеми промышленными предприятиями, кото­рые находились в системе НКВД. Осво­ение и разработка Севера и Дальнего Востока - все это было в руках Черны­шева. Очень интересный человек был… Но это попутно, разумеется. Так вот, не­мцы приближались и приближались к Москве, а мы оставались в городе…

- Простите, а Лубянка - она про­должала функционировать?

Продолжала, но в сокращенном варианте. Потому что был эвакуирован ряд служб, в том числе архивы, в Куй­бышев и еще дальше, в глухие сибирские районы. А здесь, в Москве, как Берия мне сказал: «Остаетесь вы, остается Эйтингон. Идите к Мамулову, договори­тесь с ним (Мамулов был начальником секретариата НКВД СССР, генерал-лей­тенант), он организует размещение ва­ших семей в том районе, какой вы посчи­таете подходящим для них. Вы же остане­тесь в Москве. Вы и Эйтингон. Со всеми своими подразделениями…»

В числе тех, кто должен был остаться в подполье и руководить боевыми опера­циями в Москве на случай прорыва не­мцев, были и Виктор Александрович Дроздов, вам хорошо знакомый, и Па­вел Яковлевич Мешик. И много других очень интересных людей, в том числе ста­рых большевиков, пенсионеров. Старых, старых людей… Между прочим, на усадь­бу одного из таких пенсионеров-старых большевиков - упала немецкая бомба. Прямо в огород… И не разорвалась. К нашему счастью…

В Москве было размещено много на­ших подпольных радиостанций. В част­ности, одна из них располагалась в том здании, где сейчас находится кукольный театр Сергея Владимировича Образцо­ва,- тогда это была незаконченная стройка, в подвале будущего здания мы и разместили свою рацию… Конечно, од­ну из многих.

— Назначение этих раций? Что они собой представляли?

— Они позволяли установить связь с Куйбышевом — передавать туда со­общения, получать оттуда указания о дальнейшей работе.

— То есть речь шла только о связи с руководством в Куйбышеве?

— Да, на тот случай, если б немцы вторглись в Москву… Вообще же, объекты незавершенного строительства, подобные Кукольному театру, были очень удобны для прикрытия нашей дея­тельности…

— Почему?

— Обычно там было много подваль­ных помещений, уже построенных, су­ществующих, а доступ к ним был не так-то уж прост, все было хорошо замаскиро­вано… Обычно там размещались наши нелегальные резидентуры.

— Как понимаю, все это было не так просто, как может показаться,- надо бы­ло привезти радиостанцию, аппаратуру, питание, установить антенну, все размес­тить, оборудовать помещения для жизни и работы… И никто из посторонних этого не должен был увидеть… Как все это происходило?

— Всем этим занимались наши люди. Конечно, в такое время, когда все это оставалось бы незамеченным для окру­жающих жителей и не привлекало бы их внимания к неожиданно большому скоп­лению военных. Все делалось очень тща­тельно, с учетом того опыта, который уже был у нас в Испании, во Франции, в других местах.

— Жители соседних домов даже не подозревали, что рядом с ними работает подпольная рация НКВД?

— Безусловно. Так же, как и то, что многие объекты в городе уже миниро­ваны…

— Я бы хотел сделать шаг назад и вернуться к тому, как принималось само решение о том, чтобы готовить Москву к возможной оккупации. О том, что Москва может быть сдана немцам, видимо, никто не только вслух не го­ворил, но и думать не хотел… Когда было принято решение гото­вить Москву к возможной оккупации не­мцами? Кто руководил этой операцией?

— Руководили двое: Берия и Кобулов. По линии НКВД.

— Первый сигнал о подготовке не­легалов для Москвы к вам пришел от Берия?

— Да, от него. Берия вызвал меня к себе: «Обстановка тяжелая. Не исклю­чено, что какой-то части немцев удастся прорваться в город. Мы хотим создать в Москве нелегальные резидентуры и группы боевиков. Они развернут здесь нелегальную работу».

— Центр города заняли наши боевики, здесь разместились подразделения нашей Отдельной мотострелковой бригады осо­бого назначения - она была дислоциро­вана в Колонном зале Дома союзов и в здании нынешнего ГУМа на Красной площади. И весь этот район-от Охотного ряда вдоль улицы Горького и выше, до Белорусского вокзала, был занят час­тями ОМСБОН. На случай прорыва не­мцев… Вся Москва ведь была поделена на районы, в которых располагались воинские части, которым предстояло вес­ти боевые действия в самой Москве, и группы нелегалов-боевиков, которые должны были бы действовать в тылу у немцев, в захваченных ими районах.

— Зона действия нелегальных групп была жестко обусловлена?

— Нет, они могли, если вынуждала обстановка, выходить за пределы своих районов, но не за пределы Москвы. Реше­ния в данном случае принимали В. Дроз­дов, П. Мешик и другие товарищи, руко­водившие боевыми группами подполья.

— Были ли в Москве какие-то еще части и подразделения НКВД или все ограничивалось только ОМСБОНом и группами боевиков?

— Конечно были. На территории Мо­сквы действовали люди Управления НКВД по Московской области во главе с Михаилом Ивановичем Журавлевым - он принимал самое активное участие в подготовке Москвы к обороне. Был задействован весь столичный гарнизон внутренних войск, конвойных войск, пограничники - курсанты пограничной школы… Все были задействованы…

— А конспиративные квартиры были разбросаны по всей Москве?

— По всей Москве.

— Не помните, когда был разговор с Берия о переходе Москвы на нелегаль­ное положение?

— Думаю, где-то осенью, пожалуй, в сентябре - октябре… Мы даже прини­мали участие в строительстве обороните­льных укреплений на подступах к Моск­ве. Я помню одно заседание, происходи­вшее в здании НКВД СССР. В нем принимали участие Берия, Маленков, секретарь МГК ВКП(б) Попов. Меня вы­звали и тут же передали мне несколько очень опытных инженеров-взрывников - среди них были Пономарев и Разживин, крупнейшие специалисты взрывно­го дела, имевшие дело с зарядами не меньше чем в тысячу тонн…

— Могли превратить пирамиду Хеоп­са в каменную пыль?

— Именно… Очень интересные, меж­ду прочим, люди были. Когда опасность для Москвы миновала, оба, вместе с Ме­ркуловым, участвовали в установке заря­дов в других районах, подвергавшихся опасности немецкой оккупации… Да, но еще немного о том заседании… Мне было приказано изъять всю, какая только есть в Москве, взрывчатку, изъять и передать тем, кто занят строительством укрепле­ний на подступах к Москве. Ну а Разживин и Пономарев так и остались на все годы войны.

— Не очень понятно. При чем тут вы и все эти операции со взрывчаткой?

— У нас были люди, которым можно было поручить работу с ней.

— И много было у вас взрывчатки?

— Сотни грузовиков?

— Ну что вы… Гораздо больше. Вы называете слишком маленькие цифры.

— Можно было бы сказать о том вре­мени: все было как на вулкане? Нажал на кнопку - и город взлетит на воздух?

— Нет. Вопрос о том, чтобы от Моск­вы ничего не осталось, не стоял и стоять не мог даже в то невероятно сложное время. Были подготовлены к взрыву лишь определенные объекты, но мне бы не хотелось их называть…

— И все же, Павел Анатольевич… Все уже история, придет время - кто-то заинтересуется. Глядишь, поможет кому-то правду восстановить… Так что «коли­тесь», Павел Анатольевич… Тем более полвека прошло… Как я понимаю, вы минировали не кондитерскую фабрику «Красный Октябрь» и не сапожные ма­стерские.

— У нас, между прочим, была одна очень интересная боевая группа из четы­рех человек. Один из них - артист-свис­тун (художественный свист - его специ­альность). В этой же группе - женщина-жонглер. Она жонглировала боевыми гранатами, которым была придана форма небольших поленьев. Представля­ете… Идет концерт в немецком офицер­ском собрании. На сцене изящно жонг­лирует своими полешками дама. Зал вос­хищенно взирает на летающие вокруг дамы поленья и - вдруг они попадают в публику… Свистун, кстати, в одном слу­чае очень неплохо показал себя в трудной операции, в другом же… Он должен был убить одного негодяя, пришел к этому человеку и - сказал ему, что должен уб­рать его, и отдал ему оружие…

— Забавно, но вы явно увели нас от «взрывной» темы. Что ж, давайте о Свис­туне. Как я понимаю, это его кличка? Так?

— Да, настоящая его фамилия Хох­лов. Николай Хохлов. Сейчас, между прочим, профессор одного из университе­тов в США.

— Может быть, теперь, покончив со Свистуном, вернемся к тому, на чем раз­говор прервался, к заминированной Мо­скве? Какие объекты были заминирова­ны? Неужто Сандуновские бани?

— Вы почти угадали… Назову Дом союзов…

— Кремль?

Нет, такого задания у меня не бы­ло. Мы с Эйтингоном Кремль обследо­вали- такое поручение нам было дано. И защищать его мы должны были со своими людьми. На подступах к Кремлю у нас были созданы огневые точки, наши люди были размещены, как я уже сказал, в Доме союзов, в ГУМе, в театре им. Пушкина (Камерный театр). Если не ошибаюсь, он тоже был заминирован…

— А здание «Известий»?

— Нет. Тут взрывчатки не было.

— А вы знаете, что в здание «Изве­стий» попала осенью 1941-го бомба?

— Нет, не знаю. Но она, наверное, не взорвалась?..

— Да, именно так… Причем она уго­дила прямо в лифтовую шахту.

— Кстати, это был не единственный случай… Не взорвалась бомба, которая попала в мост возле Кремля, по-моему, пробила его и ушла в реку…

— Мы снова несколько уклонились… Большой театр должны были взорвать?

— МХАТ?

— Политехнический музей?

— Не помню.

— Какие предприятия?

— Военные в основном. На всех этих предприятиях находились люди, кото­рым мы полностью доверяли, они и должны были осуществить эту акцию. Учтите, что мы заложили взрывчатку да­леко не во все объекты. Держались до последнего, надеялись, что не понадобится. Другое дело, что все было подготов­лено для этого. Люди были подготовле­ны. Подготовлена взрывчатка. Выведены провода в те районы, в те конспиратив­ные квартиры, где следовало нажать кнопку, если б это потребовалось. Между прочим, мы заминировали даже свою ра­диостанцию в Кукольном театре. Если бы немцы сунулись туда - все взлетело бы вместе с ними на воздух! Человек, который сделал бы это, находился отсю­да на небольшом расстоянии.

— А правительственные дачи - «Ближняя» и «Дальняя»? Дачи Молотова, Микояна, Ворошилова?

— Нет, там в этом смысле мы ничего не делали.

— Вокзалы? Речные порты?

— Нет, их мы не трогали.

— Шуховская башня?

— Каким же принципом вы руковод­ствовались, разрабатывая план миниро­вания?

— Мы исходили из того, где против­ник может обосноваться, где он может демонстрировать свою силу или, скажем, отмечать свою победу над Москвой… Ко­нечно, каждый случай такого минирова­ния согласовывался с правительством.

— И чтобы закончить эту тему, что собой представляли масштабы этих ра­бот? Сколько взрывчатки было завезено в Москву?

— Ничего. Ни одного килограмма. Мы использовали взрывчатку, которая была до этого на территории Москвы. Масштабы строго определялись целесо­образностью.

— Люди, которых вы оставляли в Москве для разведывательно-диверсионных операций, их, кстати, было много?..

— Я думаю, их было несколько тысяч. В это число входили и крупнейшие, очень опытные оперативные работники, такие, как Дроздов, Мешик, целый ряд других людей… К сожалению, не помню уже многих фамилий… Эти люди были способны принимать самостоятельные решения даже в условиях, когда обры­валась связь между Центром и ими. Они могли самостоятельно принимать решения.

— Вы говорите: опытные оператив­ные работники… Видимо, это следует по­нимать так: работа в подполье для этих людей была не в новинку? Они прошли ее на фронтах гражданской, как В. А. Дроз­дов, А. И. Эйтингон - в Испании и в Ки­тае?

— Да, но не у всех был именно этот военный опыт. У многих был большой опыт оперативной, агентурной, следст­венной работы — скажем, у Павла Яков­левича Мешика. Виктор Александрович Дроздов много сил отдал ликвидации банд на Украине, в последнее время был заместителем начальника милиции Моск­вы и хорошо знал город. Это был превосходный организатор. Оба они, кстати, за­ранее были переведены на нелегальное положение, снабжены соответствующими документами, которые подкрепляли леге­нду каждого из них. Там были докумен­ты, которые убедительно объясняли, по­чему каждый из них остался в Москве, почему вообще оказался в этом городе.

— Вы не помните легенду Мешика?

— Нет, не помню.

— Виктор Александрович Дроздов рассказывал мне, что еще летом 1941-го он перешел на работу в один из отделов Минздрава, по-моему, занимался фарма­цией, распределением лекарств…

Да, кажется, именно такой была его легенда… Кстати, жив еще племянник легендарного Щорса — наш чекист Щорс. Он оставался в подполье, и на нем была вся водопроводная сеть Моск­вы. Жена его была нашей радисткой в ты­лу противника. Ее сестра - Пивоварова Зинаида Алексеевна, если не ошибаюсь,- тоже оставалась в подполье - мы были уверены в ней: она прошла испытание в оккупированном Смоленске. Благопо­лучно вернулась оттуда. Очень интерес­ный человек. Блестяще владела ан­глийским языком. Мы потом забрали ее в аппарат.

— Вы ощущали нехватку людей для такой сложной и опасной работы?

— Что за люди преимущественно шли к вам?

— Чекисты. Прежде всего это был оперативный состав центрального аппарата НКВД СССР и его периферийных органов. Принцип отбора был очень строгий - прежде всего добровольность. Боже сохрани, чтобы мы кого-то мобилизовали или заставили пойти на эту работу. Было много людей из состава агентуры, которая находилась на связи аппарата и оперативных работников. В частности, таких разведчиков, как Гейне и Кузнецов, мы получили вместе их начальниками и руководителями. Было много спортсменов. Из разных спортобществ, но прежде всего из «Динамо», «Спартака». Все спортобщества выделили нам своих лучших людей. Запись добровольцев происходила на знаменитом московском стадионе «Динамо». В наших рядах было свыше тысячи спортсменов. Центральный комитет ВЛКСМ мобилизовал для нас полторы тысячи комсомольцев для службы в войсках Особой группы НКВД СССР. Это были молодые люди из 13 областей РСФСР. Было много политэмигрантов, состоявших на учете в Коминтерне. Все они пришли к нам - примерно 1500 человек. Но мы взяли далеко не всех: было среди них много больных людей. Георгий Димитров возбудил перед ЦК партии ходатайство с просьбой дать возможность участвовать в борьбе с немцамии политэмигрантам. Нам предстояло найти такую форму их участия в подпольной борьбе, которая бы удовлетворяла обе стороны. Берия вызвал меня и сказал: «Свяжитесь с Димитровым. Он вас ждет». Речь шла не только о забросках политэмигрантов в дальние и ближние тылы немецких войск, но и об их работе в Москве. Понимаете, осенью 1941-го года нам приходилось думать не столько о забросках агентов и диверсантов в глубокие тылы противника, сколько о том, чтобы вот тут, рядом с Москвой, обеспечить подходы к городу нашей агентурой, нашими боевиками.

— Не припомните свой разговор с Димитровым?

— Это была моя первая встреча с ним. Я вошел в кабинет и увидел, что за столом сидит глубоко старый человек,- не забудьте, я был в сравнении с ним мальчишка. Мне он показался очень усталым. Начался разговор о нелегальной работе, и вот тут этот человек начал преображаться прямо на моих глазах. Он встал с места, начал ходить по кабинету. Вот он подошел к сейфу. Открыл его. Достал списки людей из Коминтерна, которых он передал нам. С каждой минутой он был все более активен, подвижен. Он очень интересный собеседник. Мы говорили о Турции, о Западной Европе, о коммунистических партиях… Это было сильнейшее впечатление. После этого я был у него еще несколько раз. По этому же поводу встречался с Мануильским, с Долорес Ибаррури. Они принимали участие в формировании нашего ОМС — БОНа. Ведь там было около тысячи политэмигрантов - все это были люди с колоссальным опытом подпольной работы в своих странах и за их пределами, было очень много людей, великолепно знавших Германию (среди них - много немцев; там были и люди, которые потом приняли участие в уничтожении гауляйтера Белоруссии Кубе).

Димитров говорил мне о том, как необходимо бережно относиться к людям. Мы, говорил он, отдаем вам наш золотой фонд, наших активистов. Бережно расходуйте людей.

Я помнил эту просьбу всегда и не очень торопился посылать коминтерновцев в наши действующие боевые отряды, старался держать их пока в пределах Москвы и Подмосковья, где у нас тоже были действующие группы. И из-за этого у меня были некоторые неприятности - они подали на меня жалобу…

— Кто «они»?

— Политэмигранты. Они были сведены в одно подразделение - кажется, это были один или два батальона… Да, подали на меня жалобу, что их не используют на фронте и что они хотят все воевать, а не сидеть в Москве. И Берия вызвал меня по этому поводу: «Уговорите их и наведите порядок». Я ему объяснил, что нам ничего не стоит быстро израс­ходовать этих людей, так, что ничего от них не останется, и что надо думать и о будущем. Всему свое время… Когда немцы были уже далеко от Москвы, мы отправили с отрядом Дмитрия Медведе­ва группу политэмигрантов, дали Сер­гею Волокитину большую группу ис­панцев, поляков, немцев…

— Хочу вернуться чуть-чуть назад… Как все эти добровольцы — я имею в виду отнюдь не политэмигрантов - узнавали о том, что вам нужны люди? Объявлений в газету, как понимаю, никто не давал?

— Слух разнесся… Так же, как в Красную Армию: все знали — нужны люди. Добровольно шли. Сами. Не по призыву.

— И все же, согласитесь, органы разведки и контрразведки это нечто иное, чем Красная Армия…

— Все так и не совсем так. Ведь речь шла не о работе в аппарате разведки и контрразведки, не о работе в органах, а о работе в качестве боевиков, в разведывательно-диверсионных отрядах. Спортсмены, между прочим, очень связаны друг с другом. Стоило на стадионе «Динамо» начать запись, как по всем спортобществам тут же пошел слух о том, что на «Динамо» идет запись добровольцев для работы в тылу противника.

— Ничего себе - конспирация… И что же, народ сразу вот так, валом повалил?

— Именно валом. Создали специальную комиссию, которая отбирала нужных нам людей. Ввели жесткий медицинский отбор.

— И что же, люди стояли в очереди, дыша в затылок друг другу?

— Конечно. Сотни людей стояли в очереди. Сотни. Недостатка в кадрах мы не испытывали. Мне не хватало лишь опытных руководителей - людей с опытом агентурной работы, подпольной работы. Даже чекисты с большим опытом агентурной работы не подходили для этого, совершенно нового для них дела. Поэтому и мне, и Эйтингону, как людям, которые уже хорошо знали противника и знали, что это такое - подполье (я был в подполье в самом Берлине, так что все это мне было знакомо более чем достаточно), приходилось выбиваться из сил, подготавливая людей для новых, необыч­ных для них ролей, необычных в том числе и для наших оперативных работ­ников с опытом агентурной работы.

— Готовили новых сотрудников в школах?

— Да, была школа радистов в Москве и в Горьком. Помню, в Москве школа размещалась где-то в районе Арбата. Ну и, конечно, часть агентов готовили сугубо индивидуально. Скажем, Гейне. Ни в каких школах он не бывал, с ним лично работали наши опытные инструктора-специалисты в области связи… Что еще вам рассказать?

— Мы говорим о людях…

— Люди… Люди были замечательные… Перебираю в памяти… Многих уже нет…

— Был кто-то, в ком вы разочаровались? Кто-то такой, что подвел вас? Или требования были очень высокими? Тогда большим ли был процент отсева?

— Совершенно незначительный… Совершенно незначительный… Жизнь показала, что мы хорошо делали свое дело и что к нам пришли хорошие люди. Пришли не в погоне за славой, не за благами, а пришли бороться с противником. Шли под знамена нашей партии…

— Среди этих сотен людей…

— Тысяч…

— Среди этих тысяч людей предателей и подонков не было?

— Нет, не было. И история с Хохловым, о котором я вам рассказал… Помните Свистуна? Это было уже в 1954 году, без меня, когда я уже сидел в тюрьме.

— В войну у вас не было к нему никаких претензий?

— Не было. Он был активен, никаких сомнений не вызывал…

Михаил (Исидор) Маклярский

— Кто, кстати, придумал этот номер с поленьями?

— Маклярский. Он работал очень много и очень результативно. Конечно, как у всякого, у него были и свои недостатки, и, когда мне тыкали ими, я обычно отвечал: «А результаты его работы?! А подготовленная им агентура?» … У меня были такие козыри, против которых не попрешь: Гейне-это ведь его работа. Маклярский все сердце вложил в него.

Аттракцион с жонглером — это было, скажем так, занятно… Вы полагали, что они будут выступать где-то в офицерских кабаре?

Да, в Москве, если немцы ее займут […]

Правнук крестьянина, расстрелянного в 1938 году, требует от ФСБ выдать его тело и назвать имена палачей
Крестьянин-хлебороб Степан Иванович Карагодин родился в 1881 году в селе Дровосечное Орловской губернии. В начале XX века его семья перебралась на Дальний Восток, в поселок Волковский под Благовещенск. Благодаря усердному труду Степан Иванович создал крепкое хозяйство и числился в Волково кулаком. Избирался атаманом и председателем сельсовета. В августе 1918 года принял участие в крестьянском съезде, организованном «Союзом хлеборобов». Съезд осудил деятельность комиссаров Совнаркома, отказался поддержать мобилизацию крестьян в Красную Армию, призвал к формированию сил крестьянской самообороны и, выступив на стороне Временного правительства, штурмом сводных крестьянских вооруженных отрядов выбил большевиков из Благовещенска.

​​В 1921-м Степан Карагодин был арестован и обвинен в создании кулацко-белогвардейской организации. Провел в заключении 3 месяца. В 1928 году был вновь арестован (в том числе и за то, что будучи председателем сельсовета, не раскулачивал односельчан), осужден по ст. 58-14 УК РСФСР (контрреволюционный саботаж) и приговорен к высылке в Сибирь на 3 года. Ссылку отбыл в Нарымском крае. После ссылки перебрался в Томск, где в ночь на 1 декабря 1937 года был арестован сотрудниками Томского ГО НКВД, осужден Особым Совещанием как организатор шпионской-диверсионной группы «харбинцев и высланных из ДВК» и резидент японской военной разведки и приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 21 января 1938 года.

В ФСБ удивились: «Какое тело?» – «Тело моего прадеда Карагодина Степана Ивановича»

​​Истории Степана Карагодина его правнук Денис. Выпускник философского факультета Томского государственного университета, 33-летний дизайнер Денис Карагодин собирает информацию о судьбе своего прадеда и других родственников. «Я даже не могу называть Степана Ивановича «прадедом», и его сына, тоже прошедшего ГУЛАГ и умершего после войны от ран, не могу называть дедом, потому что это люди, которые умерли еще молодыми», – говорит Денис Карагодин. Stepanivanovichkaragodin.org – не просто сайт о семейной истории, это настоящее расследование: Денис решил собрать информацию обо всех, кто принимал участие в фальсификации обвинений против его прадеда и других арестованных по «Харбинскому делу», и проследить всю преступную цепочку: от кремлевских инициаторов «Большого террора» до простых исполнителей в Томске.

Денис Карагодин рассказал Радио Свобода о своей надежде завершить это расследование настоящим судебным процессом:

– Убийство Степана Ивановича – это была травма, рана для вашей семьи на много десятилетий?

Существовала целая индустрия фальсификаций. Людей брали по анкетным данным, по паспортам

​​​– О том, что он расстрелян, семья не знала. После ареста Степана Ивановича его жена Анна Дмитриевна много лет искала его по лагерям и тюрьмам. Путешествовала по всему СССР в надежде найти место его заключения. Это длилось до тех пор, пока к ней допрос. После этого случая она отправилась к родственникам и в поезде с кем-то разговаривала про свою судьбу и утрату. И вдруг услышала, как два человека (будто бы услышав ее рассказ) говорят между собой: «А помнишь, был такой Карагодин Степан, работал у нас в лагере сапожником». Анна Дмитриевна позже подсела к ним и начала спрашивать об этом, но они ушли в отказ, мол «да что ты, бабка, не говорили мы такого, почудилось тебе» и сошли на следующей станции. Я думаю, что этот эпизод был «активным мероприятием КГБ» по закреплению основной легенды о том, что Степан Иванович якобы умер в лагере, так как сведения о том, что он мог работать сапожником, содержались только в личном расстрельном деле 1937 года. Так что поиск и установление судьбы не прекращались никогда, каждое поколение нашей семьи делало все возможное.

– А сколько детей было у Степана Ивановича?

​​​– Девять детей, большая крестьянская семья. Двое сыновей по призыву служили в Томске. Им говорили: «Ваш отец – враг народа, вам нужно стараться служить хорошо, и ему сделают послабление». Потом арестовали моего деда – младшего сына Степана Ивановича – Льва Степановича. Он оказался в Сиблаге, на станции Тайга, валил лес. Когда началась Вторая мировая война, ему удалось добровольно из лагеря попасть в штрафбат. Он принимал участие в контратаке под Москвой, получил множество ранений, Курская дуга и так далее, был танкистом, пулеметчиком, водителем полуторки, связистом. Каждая воинская специальность – это класс ранения, по которому он больше не мог служить на одной позиции и зачислялся на другую (сообразно способностям по здоровью). Он делал все, чтобы легализоваться, потому что у него отец – враг народа. Даже не знал, что отца давно расстреляли. После войны, будучи военным инвалидом, поступил на работу в Томский политехнический институт лаборантом и там вступил в КПСС (ради все той же легализации), сделать это ему удалось титаническими усилиями. Кстати, вступление в КПСС очень отразилось на его взаимоотношениях с братом Кузьмой, так как брат долго не мог ему этого простить. Но мой дед точно знал, что делал. Это была контраппаратная игра. И, кстати, в Томск он вернулся после войны именно для того, чтобы «встретить» своего отца, так как был уже 1947 год, то есть якобы истек срок заключения.

– Было, как обычно, «10 лет без права переписки»?

Приходили женщины из города, разрывали братские могилы, снимали с трупов одежду и продавали ее на центральном рынке

​​​– Думаю, что даже такого не сообщили. Видимо, как-то по похожим историям они так и решили. Потом, в 50-х годах выдали справку о том, что Степан Иванович якобы умер в заключении. Как правило, во время пересмотра дела проверялись, закрывались, и в загсы спускались директивы оформлять смерти сообразно возрасту и полу (якобы по естественным причинам): воспаление легких и так далее.

– И переносили даты на несколько лет вперед, чтобы казалось, что человек погиб во время войны.

– Именно так. Я запросил свидетельство о смерти в локальном загсе и потом подумал: подождите, я же знаю, что по делу проходило еще 8 человек. И запросил еще на них. Действительно, оказалось, что только в трех случаях данные верны, в других сфальсифицированы. Причем и по сей день.

– Ваш прадед считался предводителем этой группы «японских шпионов»?

Расстрел был не очень эффективен. Намного эффективнее было либо удушение, либо проламывание ломом головы
​​​– Руководитель, создатель контрреволюционной повстанческой организации, шпионско-диверсионной группы, дано задание осуществлять теракты, сорвать выборы, весь набор. Таких дел в Томске было очень много. Существовала целая индустрия фальсификаций. Людей брали по анкетным данным, по паспортам. Спускается директива набрать столько-то людей, потом создаются легенды, кто когда был завербован. Арестованные по одному делу могли даже друг друга не знать. В Томске как минимум две тысячи человек расстреляно по тем или иным операциям: харбинская операция, польская операция и так далее.

– Все восемь человек, арестованных по делу вашего прадеда, были расстреляны?

У меня на руках свидетельства о смерти всех расстрелянных по «моему» делу

​​​– Все расстреляны в 1938 году. Человек, который якобы их завербовал, был расстрелян раньше, и тот человек, который якобы завербовал его, был тоже расстрелян раньше. Все восемь человек, проходящих по делу, не были друг с другом знакомы. Судьбы потрясающие. Например, сейчас причислен русской православной церковью Московского патриархата к рангу священномучеников; место его служения было в Петербурге. Симо расстреляли в Ленинграде, его сына выслали с женой в Томск. В Томске арестовали уже сына, расстреляли, жене о расстреле не сказали, через два месяца арестовали уже ее, «пришили» к делу Степана Ивановича, оформили общим списком, и тоже расстрел. У меня на руках свидетельства о смерти всех расстрелянных по «моему» делу, и есть идея подать заявление о том, чтобы их выправили, потому что это фальсификация.

– Вы даже потребовали у ФСБ отдать вам тело…

Я знаю, где находятся тела, знаю, что есть акт о расстреле, на котором указаны фамилии исполнивших этот акт
​​​– Я просто написал: у меня есть несколько вопросов к вам. Первое: привлечены ли к ответственности лица, виновные в массовом убийстве, и второе: прошу выдать тело. В ФСБ удивились: «Какое тело?» – «Тело моего прадеда Карагодина Степана Ивановича». С этого началась волокита, то есть я пишу формальный запрос, получаю формальный ответ. Я уверен на сто процентов, что они точно знают, где производились казни. Весь город это знает. Я знаю, где находятся тела, знаю, что есть акт о расстреле, на котором указаны фамилии исполнивших этот акт, тех, кто работал в оперсекторе городского НКВД 21 января 1938 года, потому что из него были сделаны выписки, которые находятся в деле, но мне их не предоставили, сославшись на то, что они в неудовлетворительном состоянии, хотя в копиях, которые мне прислали, они были. То есть тело не выдают, место захоронения не сообщают, акты о расстреле не выдают.

– А где это место захоронения, о котором знает весь город?

В новосибирской тюрьме начинается игра среди сотрудников, кто с первого раза убьет заключенного одним ударом сапога в пах

​​​– Это Каштачная гора. Такой большой ров, там еще с царских времен находилась пересыльная тюрьма, потом она использовалась во время большевистского террора. Там и проходили казни. Было три метода. Расстрел был не очень эффективен, как ни странно. Намного эффективнее было либо удушение, либо проламывание ломом головы. В 80-х годах общество «Мемориал» нашло останки в этом рве. Это огромный ров естественного происхождения, очень удобно прятать тела – просто сбрасываешь. В инструкции НКВД / МГБ указано, что нужно снимать дерн и под дерн помещать тела в ямы, но не знаю, так ли именно это в Томске происходило. Здесь была своя специфика. Там огромное количество людей было убито и погребено.
​​
– Вы писали о том, что во время войны захоронения раскапывали и продавали одежду.

​​​– Действительно, во время Второй мировой войны репрессии не остановились, продолжались расстрелы. Приходили женщины из города, разрывали братские могилы, вырытые экскаватором – это было рядом со рвом, снимали с трупов одежду и продавали ее на центральном рынке в городе. Вообще ситуация намного ужаснее, чем это кажется по документам. Когда Сталинский горотдел, ныне это город Новокузнецк Кемеровской области, объявляет социалистическое соревнование Томскому горотделу, кто кого больше репрессирует и расстреляет, в итоге Томский выигрывает. Или когда в новосибирской тюрьме начинается игра среди сотрудников, кто с первого раза убьет заключенного одним ударом сапога в пах… У меня просто не поворачивается язык об этом говорить. Я не хочу этой чернухи касаться, это невыносимо читать, я бы многое отдал, чтобы не знать этих вещей.

– Где сохранились такие свидетельства?

– Например, в воспоминаниях сотрудников, которые проводили фильтрационно-проверочную работу по этим делам в 60-х годах.

– На Каштачной горе есть какой-то памятный знак?

– Там есть крест, был поставлен в 90-е годы. В 80-х, когда там работал «Мемориал», снимал видео, поднимал останки, в том числе тела с раздробленными черепами, еще можно было проводить какие-то раскопки. Но сейчас это невозможно, ров завален промышленным мусором (частично на нем стоят жилые дома и офисные здания): представьте, что будет, если несколько полностью разрушенных девятиэтажек сгрузить в рвы… Когда я это увидел, то, возможно, впервые в жизни понял, что есть что-то невозможное, понял, что это бесполезно.
​​
– Вас интересуют не только жертвы, но и палачи. Вы собираете вашего прадеда. Что удалось найти и как?

Горбенко был следователем и виновным в расстреле поэта Клюева

​​​– Когда был пересмотр дела, привлекались сотрудники, которые участвовали в расстрелах и фальсификациях. Но люди, перед которыми они представлялись на комиссии, как правило, были их коллегами. Формально это была военная прокуратура, но далее был партийный разбор, а в партии состояли в Томске все те же самые люди. У меня есть документы, которые я достал чудесным образом, где идет разбор, например, товарища Горбенко. Особенный персонаж – Горбенко Георгий Иванович, оперуполномоченный третьего отдела Томского городского отделения УНКВД Новосибирской области, младший лейтенант госбезопасности СССР. Именно Горбенко был следователем и виновным в расстреле поэта Клюева. Массовый убийца и фальсификатор, но так как в президиуме комиссии сидели его коллеги, это дело замяли. «За нарушение социалистической законности» был расстрелян начальник томского горотдела Иван Васильевич Овчинников, капитан госбезопасности СССР. А все остальные, в основном, благополучно уцелели. Горбенко удачно пережил Вторую мировую войну, попадал в плен к немцам, порвал партбилет. Тем не менее был восстановлен в партии, был начальником концлагерей в Сибири, далее в Томске возглавил коммунально-строительный техникум, где тоже занимался фальсификациями, только уже в отношении студентов, «играл» с документами ЖКХ, у него были дисциплинарные ответственности, выговоры, но он был ас аппаратной игры, он пережил всех абсолютно, всех переиграл. У него был сын, у которого не было детей, потому что он облучился на атомном производстве в закрытом городе Томск-7. Их капиталы, нажитые уж не знаю каким трудом, несколько десятков тысяч рублей, были растрачены женой этого сына, не очень морально устойчивой дамой. Так что история этой семьи кончилась плохо.

И таких персон в деле очень много. Например, сержант госбезопасности Зверев Анатолий Иванович («сержант» – младшее офицерское звание в системе НКВД), следователь, работал на нескольких должностях в милиции, в СИБВО, в войсковых частях, тоже занимался фальсификациями. Во время Второй мировой войны, будучи начальником особого отдела, выезжал в расположение частей, где арестовал как минимум 30 человек, за что получил медаль «За боевые заслуги» – заслужил человек. И орден Красной Звезды за то же самое.

И Горбенко, и Овчинников, и Зверев – прямые виновные в убийстве моего прадеда.

Биографии всех этих людей были установлены не через архивы ФСБ, госбезопасность делает все, чтобы это невозможно было установить

​​Я начал с тех, кто непосредственно принимал участие в расстреле 21 января 1938 года, определил исполнителей, организаторов и руководителей. Это прокурор Томска Николай Пилюшенко (абсолютный маньяк, томский Вышинский), народный комиссар внутренних дел СССР Ежов, прокурор Вышинский, секретарь третьего отдела госбезопасности Поляков, первый заместитель наркома внутренних дел Фриновский, секретарь Западносибирского крайкома ВКП(б) Роберт Эйхе. Эйхе сломали позвоночник во время допросов: единственный человек, который не сознался, что он враг народа, но это его не спасло. А организатор преступления – Джугашвили Иосиф Виссарионович и все, кто подписали решение политбюро ЦК ВКП(б) номер П5194 от 2 мая 1937 года «об антисоветских элементах».

– То есть вы прослеживаете всю цепочку виновных в убийстве вашего прадеда – от простых исполнителей в Томске до Кремля?

Я пришел в ФСБ. «Что случилось?» – «Знаете, произошло убийство»

​​​– Я все это установил по документам, постепенно открывал новые и новые горизонты. Раскручивал цепочки по номерам приказов. Нужно сказать, что биографии всех этих людей были установлены не через архивы ФСБ, госбезопасность делает все, чтобы это невозможно было установить. Я просил узнать: вот есть Овчинников, начальник томского горотдела НКВД, он был расстрелян, даже есть фильтрационно-проверочное дело, 12-13 томов, можно его фотографию?

«У нас их нет». А портрет Овчинникова маслом висит в холле этой организации. Таких примеров очень много. Все, что установлено по всем сотрудникам, установлено не через ФСБ.

– Вам просто любопытно, как сложились судьбы этих людей, или есть какая-то другая цель?

​​​– Сначала я просто хотел восстановить справку Высшей военной коллегии о реабилитации. Потом поднял свидетельство о смерти, заодно и на всех, кто проходил по расстрельному делу. А дальше я задал себе вопрос: были ли привлечены к ответственности люди, осуществившие массовые убийства? Я пришел в приемную ФСБ, сказал: пригласите, пожалуйста, дежурного. Пришел майор, приятный человек, они там все приятные люди. Кстати, хочу сказать, если кто-то из вас пойдет в любой архив, неважно, какое это будет ведомство, никогда не рассказывайте о своих чувствах – это никому не интересно. Вас внимательно выслушают, но сделают то, что говорит их должностная инструкция.

Существовала не только индустрия фальсификаций в Томске, но и индустрия черной кассы НКВД

​​Вы можете думать, что они хорошие люди. Например, был такой человек Романов Александр Александрович, начальник третьего отдела томского горотдела НКВД, тоже прямой и массовый убийца в «моем» деле. Существовала не только индустрия фальсификаций в Томске, но и индустрия черной кассы НКВД, то есть (при арестах) изымались вещдоки: документы, деньги, ценные вещи и даже квартиры – это все перераспределялось, продавалось среди своих. Была сеть черных риелторов (и все это сотрудники томского УНКВД и партийные руководители города). Александр Романов арестовал Льва Вишневского, профессора кафедры внешней баллистики Томского университета, обвинил его в том, что он вооружает фашистов, японских или немецких, установил почти дружеские отношения с его дочерью, находившейся на свободе (даже передавал ей часы ее арестованного отца, а ему от нее записку в тюрьму, ну или сказал ей, что передавал. А сам допрашивал его, был следователем по его делу). Она думала, что он прекрасный человек, который ей помогает, а он выселил ее из квартиры, сам в нее заселился, и до своей смерти в 2011 году она была уверена, что такой хороший человек работал в органах, а на самом деле это был убийца ее отца. Похожая история «на доверии» произошла и между следователем Зверевым и одним из сыновей Степана Ивановича – Кузьмой (который понятия не имел, что Зверев следователь), тем самым Кузьмой, который разругался с моим дедом – своим братом, после его вступления в КПСС.

Таких примеров много. Это я к тому, что улыбка бывает обманчивой.

Я хочу обнаружить место захоронения и получить ответ, привлечены ли к ответственности люди, обвиняемые в убийстве
​​Итак, я пришел в ФСБ. «Что случилось?» – «Знаете, произошло убийство». – «В смысле?» Я показываю справку, копию из коллегии Верховного суда. Он сказал: «Понятно. Напишите запрос». Я написал запрос. Мне дали познакомиться с делом. Но не в полном объеме, а ограничено; большая часть листов была «законвертирована». Когда вы знакомитесь с делом, рядом садится сотрудник, буквально в 15 сантиметрах от вас, смотрит, что вы читаете, какие выписки делаете. Ответа на мой вопрос, были ли наказаны убийцы, не последовало. Якобы был привлечен Овчинников, начальник горотдела, и все. Меня это не очень удовлетворило. Где подтверждение того, что он понес ответственность за убийство моего родственника? Конечно, я понимаю, что в том числе и за это, но мне хотелось бы документ. Вот Овчинников, начальник томского горотдела НКВД, был (согласно его делу) расстрелян в Новосибирске, а в Новосибирске, например, . Была версия, что он погиб в штрафбате во Вторую мировую войну. Таких примеров много. На Горбенко, оперуполномоченного, который был виновен в том числе и в убийстве поэта Клюева, есть свидетельство о смерти в Томске, причина смерти – умер от инфаркта. Поднята опять же мной.

– То есть вы выступаете как частный детектив?

– Есть какие-то элементы, по которым можно, действительно, сказать и так. Допустим, отсутствовали фотографии Горбенко, массового убийцы и фальсификатора. Пришлось пойти в Томский коммунально-строительный техникум и там достать эти фотографии под другим предлогом.

– Следствие обычно завершается судебным процессом…

Следователь нажимал на курок, либо орудовал ломом, либо душил

​​​– Я хочу обнаружить место захоронения – это первое. Второе: получить ответ, привлечены ли к ответственности люди, обвиняемые в убийстве моего прадеда и по сути в массовом убийстве восьмерых человек. Но, на самом деле не восьмерых, а не менее двух тысяч. И собрать все документы, которые относятся к судьбе Степана Ивановича. Если действительно получится, то подать формальное заявление в Следственный комитет или в любую другую инстанцию и запустить процесс. Не абстрактный процесс – суд над большевизмом и террором, – а процесс именно по этому делу. Казалось бы, истек срок давности, но ведь есть и прецеденты – например, с Магнитским: было возбуждено дело, когда он уже был мертв. Есть тонкости, которые при грамотной подаче позволяют как минимум зарегистрировать заявление. Я понимаю, это, может быть, звучит утопично и сверхъестественно, но всё то, что мне удалось сделать с 2012 года, когда я запустил сайт, говорит о том, что невозможное возможно. Сейчас все лица, причастные к убийству, установлены. Единственное, кто не установлен, – это кто непосредственно участвовал в казнях. Но примерный круг пофамильно уже очерчен. Знаю, например, что правилом хорошего тона было, чтобы сам следователь этим занимался в том числе. Установить – это вопрос времени.

– Следователь приводил в исполнение приговор?

– Не один. Естественно, там была расстрельная команда. Это была специальная сводная группа. Следователь нажимал на курок, либо орудовал ломом, либо душил. Страшно представить, что там происходило. Расстрельную команду специально напаивали, и люди зверели. Во время Большого террора было много самоубийств среди сотрудников в том числе и томского горотдела НКВД. Видимо, это были те самые «честные чекисты», хотя это странно звучит (такой оксюморон), у которых просто не выдерживала психика.

– Вы не думаете написать книгу о своем расследовании?

– Сейчас объем материалов академический, это можно превратить в докторскую диссертацию или в монографию. Например, у меня есть массив данных по сотрудникам томского городского отдела НКВД, их удалось найти чудесным образом, потому что кто-то не уничтожил документы в бывшем партийном архиве Томска. Просто не зачистили их, возможно, просто случайно пропустили; а я встречал фонды, где явно было видно, что документы зачищены.
​​
– В России давно распалась связь времен. Такой подход к прошлому, к семейной истории, как у вас, согласитесь, довольно редок. Гораздо больше «Иванов, не помнящих родства».

Я хочу знать имена всех людей, участвовавших в казни, и я их достану, рано или поздно это произойдет

​​​– Когда работаешь с документами, ты понимаешь, что время – это очень относительно. Оно даже не дискретно, у него какой-то совершенно другой параметр, качество. Я в университете занимался вопросами времени, Хайдеггером, постхайдеггерской традицией. Например, наш современник Симон Кордонский, работая с категорией «время», разделяет его на время фундаменталистов, прогрессистов и отдельно выделяет время аппаратчиков (т. е. чиновников). Чиновник живет либо директивой, либо запросом гражданина. Когда ты сталкиваешься с какой-то государственной структурой, у тебя есть миссия, цель, ты обременен традицией, историей семьи, в моем случае – это примерно 200 лет документально подтвержденного следоприсутствия – моя достоверная экзистенция. А тебе «противостоит» чиновник, который ограничен (в своем потенциале, в лучшем случае) только временем действия этой структуры, например, НКВД, это 70 лет; если учесть традицию ФСБ, чуть больше. Но, фактически, просто временем принятия моего запроса и реакции на него в течение последующих 30 суток. Силы, мягко говоря, неравные, и перевес точно не в их пользу. Это мой экзистенциальный лом. Им я орудую подобно философскому молоту Ницше. Именно поэтому мне удалось и удается добывать документы, сведения и свидетельства, которые представлены на сайте. Что же касается связи времен и истории семьи, я ничем не отличаюсь от всех остальных: Вторая мировая война, репрессии у всех присутствуют перманентно в подсознании.

– Ваше расследование еще не завершено. Что осталось выяснить?

– Я хочу знать имена всех людей, участвовавших в казни, и я их достану, рано или поздно это произойдет. Когда вы знакомитесь с архивным следственным делом, вы видите просто условные обозначения, например, «сотрудник УНКВД Зверев», и больше ничего, то есть никаких сведений и данных. Ведомственные архивы делают все, чтобы никто более этого ничего и не узнал. Но я знал, что когда я выведу все поднятые мною документы в паблик, выложу в Сеть, и они проиндексируются поисковыми системами, что-то начнет происходить. И действительно стало происходить, и происходит, через сайт ко мне начали обращаться люди. Например, родственники того самого человека, который якобы завербовал моего прадеда в ряды японской разведки. Или же, например, у меня есть дело о раскулачивании 1928 года – это территории Дальнего Востока, ко мне начали обращаться люди, которые имели отношение к селу Волково Благовещенского района. Удалось установить связь, я туда поехал в 2013 году, и вот там я из наблюдателя превратился в актора.
​​
А был ли этот век вообще? Где всё за этот век?

​​Я чудом достал фотографии крестьянского хозяйства моего прадеда в Волково (это 1920–1924, время его абсолютного расцвета; в семье под обработкой было не менее 200 гектаров земли). Установил точные GPS-координаты дома. И когда я прибыл в Волково, то выяснил у местных жителей, что дом снесли в 1960–1970-х годах. Я добрался на это место… и увидел ровно то, что видел Степан Иванович чуть более ста лет назад, в 1901–1902 году. Я, как и он, увидел пустое место. При этом и возраст наш в принципе совпадал. И тогда я подумал: а был ли этот век вообще? Где всё за этот век? Почему я вижу то же самое, что и он тогда? Мне показалось это одновременно и какой-то петлей времени, и какой-то насмешкой… И в то же время и венком всего советского правления в России. Столько всего на этом месте произошло, но тем не менее опять пустое место. Это был почти религиозный опыт. И еще для меня было абсолютной фантастикой, что я как бы попал в эту фотографию, потому что прежде для меня это место ничем не отличалось от какой-то сказки… И вот в этот момент я и понял, что я теперь не просто наблюдатель, а автор.

Денис Карагодин готов ответить на вопросы слушателей Радио Свобода

Расследование в отношении судьбы КАРАГОДИНА Степана Ивановича
Родился в 1881 году, убит сотрудниками НКВД СССР 21 января 1938 года.

1. – начальник Томского ГО НКВД НСО СССР, капитан госбезопасности СССР.
2. – начальник 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР, лейтенант госбезопасности СССР.
3. – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР, мл. лейтенант госбезопасности СССР.
4. – следователь, сотрудник УНКВД по СССР.
5. – прокурор города Томска.
6. ВЫШИНСКИЙ Андрей Януарьевич – прокурор СССР.
7. – народный комиссар внутренних дел (НКВД) СССР, генеральный комиссар государственной безопастности СССР, председатель комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) СССР, секретарь ЦК ВКП(б) СССР, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) СССР.

Примечание (особое):

Примечание :
идёт дальнейший сбор данных,
главная цель – список томской расстрельной команды
(томский оперсектор УНКВД «работавший» 21 января 1938 года).

Всего в оперсекторе работало порядка 70 человек. Работаем так же и по . А так же и по .

РУКОВОДИТЕЛИ УБИЙСТВА

1. – народный комиссар внутренних дел СССР, генеральный комиссар государственной безопастности, председатель комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), секретарь ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
2. ПОЛЯКОВ (секретарь третьего отдела ГУГБ НКВД мл. Лейтенант государственной безопасности СССР) (подпись на )
3. – первый заместитель наркома внутренних дел СССР, глава Главного упраления государственной безопасности СССР, Комкор СССР, Член ЦИК СССР 7-го созыва, депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва.
4. – секретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП(б), член ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
5. <…> … дальнейший список формируется, в ближайшее время будет опубликован со всеми ссылками. Предварительно сообщаем, что это руководство УНКВД Новосибирска, ЗСК, функционеры Новосибирска и Томска.

ОРГАНИЗАТОРЫ УБИЙСТВА

1. СТАЛИН (ДЖУГАШВИЛИ) Иосиф Виссарионович – высший советский руководитель, фактический руководитель СССР, большевистский вождь и диктатор, секретарь ЦК ВКП(б).
2. <…> … дальнейший список формируется, в ближайшее время будет опубликован со всеми ссылками. Предварительно сообщаем, что это члены Политбюро ЦК ВКП(б), утвердившие « «.

ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ В УБИЙСТВЕ

1. ПОДТВЕРЖДЕН! Начальник УНКВД по Новосибирской области, старший майор государственной безопасности – .
2. ПОДТВЕРЖДЕН! Заместитель начальника Управления НКВД по Новосибирской области, майора государственной безопасности – .
3. – агент-провокатор (внутрикамерный) Томского ГО НКВД НСО СССР .
4. – сотрудник (палач) (кассир «черной кассы» томского горотдела НКВД – подробнее – ) Томского ГО НКВД по НСО ЗСК СССР , секретарь Томского горотдела НКВД, по совместительству цензор (исполнявший в том числе работу «по шифрам и политконтролю»), «активно учавстовавший в арестах, допросах и расстрелах».
5. – нач. УНКВД Западно-Сибирского края (период 28.12.36-15.08.37) (далее «в распоряжении НКВД СССР 08.37 — полпред СССР в Монголии»), Комиссар государственной безопасности III ранга (14.03.1937).
6. – сотрудник (палач) Томского ГО НКВД НСО СССР .
7. – начальник особого УГБ Томского ГО УНКВД НСО СССР, ст. лейтенант госбезопасности СССР . (принимал участие в расстрелах )
8. МИТЮШОВ (либо «МИТЮПОВ») – ИНСПЕКТОР 8 ОТД УГБ УНКВД Новосиб. обл. СССР. [палач Томского ГО НКВД, ставил

Персональное досье (наработка материала) на прямого участника убийства КАРАГОДИНА Степана Ивановича – ГОРБЕНКО Георгия Ивановича, 3-го отдела Томского ГО УНКВД по НСО ЗСК СССР.

ВНИМАНИЕ!

ГОРБЕНКО ВЗЯТ на 100% (ифнормации много),
весь массив данных в наличии. Идет обработка и публикация. Информация ниже в переработке (по завершению данная надпись будет удалена)

ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го отдела Томского ГО УНКВД по НСО ЗСК СССР, мл. лейтенант государственной безопасности СССР.

ГОРБЕНКО Георгий Иванович

Член ВКП(б) / КПСС, партбилет №00974013.

Личная подпись :

В наличии [дополняется ]

Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР. Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР.

Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР.
Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР.
Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР.

Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР. Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР.
Личная подпись – ГОРБЕНКО Георгий Иванович – оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР.

Образец почерка :

В наличии [дополняется]

Фотографии :

Диплом Томского коммунально-строительного техникума Анатолия М. Карагодина (родного внука КАРАГОДИНА С.И.) за подписью директора техникума ГОРБЕНКО Георгия Ивановича (оперуполномоченный 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР, мл. лейтенант госбезопасности СССР).

Награждён саблей (во время работы в органах). Сабля хранилась дома, помимо сабли в доме был еще и карабин, который стоял за шкафом.

СМЕРТЬ

Место захоронения : г. Томск, кладбище "Томск-2"; точная дата захоронения : 6 августа 1972 года, т.е. в возрасте 69 лет; адрес кладбища : Россия, г. Томск, ул. Молодежная, д.2/1; регистрация факта захоронения : Данные о факте захоронения зарегистрированы в книге учета Муниципальное казенное учреждение Города Томска "Служба городских кладбищ""; могила (точные GPS-координаты) : (устанавливается ) [карты захоронения в книге учета нет, необходима поисковая экспедиция ]

Свидетельство о смерти на оперуполномоченного 3-го Отдела Томского ГО НКВД мл. лейтенанта Госбезопасности ГОРБЕНКО Геннадия Ивановича. Причина смерти: инфаркт миокарда. [см. акт передачи копии свидетельства ]

ДОМАШНИЙ АДРЕС

Домашний адрес (на 1938 год): г. Томск, ул. Источная, д. 5, кв. 1. (так в документе).

Дополнительно – установлено точное место проживания ГОРБЕНКО в городе Томске до своей смерти в 1972 году: ул. Татарская, д. 5.

Место проживания оперуполномоченного 3-го Отдела Томского ГО НКВД мл. лейтенант Госбезопасности ГОРБЕНКО Г. И. до своей смерти в 1972 году. Тов. ГОРБЕНКО занимал весь второй этаж.
Место проживания оперуполномоченного 3-го Отдела Томского ГО НКВД мл. лейтенанта Госбезопасности ГОРБЕНКО Г. И. до своей смерти в 1972 году. Тов. ГОРБЕНКО занимал весь второй этаж. Крыльцо (вход в левую дверь).

План квартиры оперуполномоченного 3-го Отдела Томского ГО НКВД НСО СССР мл. лейтенанта госбезопасности СССР ГОРБЕНКО Георгия Ивановича. Дата: на период жизни в ней Горбенко. Место: Заисток, Томск, Россия.

В настоящее время [на июль 2012 года] жилие площади в доме ГОРБЕНКО – это коммунальная квартира.

Установлено (не точное, но достоверное) место нахождения личного фотоархива ГОРБЕНКО [разбит по 2м местам как минимум и это 100%]: 1) в одной из частных квартир города Северск (Томск-7); 2) в одной из закрытых комнат сдаваемой в аренду квартиры в городе Новосибирск (возле ЖД вокзала).

Дополнительные данные

Из книги: "Машина террора. ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг." А. Г. Тепляков, 2008:

"Порой неформальные отношения с агентом служили поводом к увольнению того или иного политически скомпрометированного чекиста, что, например, произошло с оперативником КРО УНКВД НСО Г. И. Горбенко, который во время встречи нового 1938 г. оказался замечен в том, что «танцевал и гулял с агентом "Фиалка", чем способствовал раскон-спирации агентуры». В итоге Горбенко, обвинявшийся в самых разных грехах, был уволен из НКВД.; В 30-е годы ситуация изменилась радикально и отставникам было куда пойти. Например, когда изгнанный из НКВД активист террора в Томске Г. И. Горбенко обратился с письмом о помощи в обком, заявляя об отсутствии у него специальности, ответом было направление 36-летнего Горбенко на учёбу в институт тройки."

Из книги Л.Карохина "Сергей Есенин и Николай Клюев". Рязань: Поверенный, 2002. [Из воспоминания Игоря Константиновича Морозова (о месте гибели и захоронения Н. Клюева.)]:

"В 1956 году Морозов, тогда учащийся Томского коммунально-строительного техникума, был на летней практике и вместе с другими студентами рыл котлован для фундамента под новое здание техникума. Строительная площадка находилась рядом с заброшенным кладбищем и тюрьмой. Котлован был вырыт довольно глубоко, когда одна из его стен неожиданно обрушилась. И вот что увидел Морозов:

"Рухнула стена котлована, и обнажила груду беспорядочно лежащих человеческих, тел. Ткани лиц истлели, остались хрящи. Из черепов сочиласъ жидкость... На некоторых были зимние шапки. Одежда истлела и легко расползалась. Трупы лежали в полном беспорядке, вперемешку с вещевыми мешками и узлами. Виден, был угол черного лакированного деревянного чемодана, Я попытался успокоить студентов и попросил всех отойти, прекратив работу. Из будки прораба я позвонил директору техникума Горбенко и сообщил ему о страшной находке. Он приказал ничего не трогать и ждать его приезда. Через пару часов пришла серая «Победа», из нее вышли трое солидных мужчин и наш директор, увидев черный чемодан, торчащий среди трупов, приказали достать его. Двое отчаянных, Томка Крузова и Витька Францев, достали чемодан, он легко развалился: под лаком дерево истлело. В чемодане были беспорядочно скомканные черный, шевиотовый костюм, нижнее белье, завернутые в клеенку книжечка, фотография и две бутылки водки. То, что эти люди были из соседней тюрьмы, мне было совершенно ясно, по как человек мог протащить в тюрьму книжечку и водку - было непостижимо!.. Книга была из плохой желтой бумаги. Стихи неизвестного мне поэта. На фото огрудно были два человека в пальто и зимних шапках, молодой и старый. Рядом с чемоданом находилась голова в зимней шапке...

Потрясенный всем увиденным, я фотографически запомнил их лица. Руководство распустило нас по домам до решения вопроса и, забрав документы с собой, удалилось. Мы не работали несколько дней, а когда вернулись вновь, все было чисто...

В 1959 году, в первую годовщину окончания техникума, я был на вечере встречи и узнал, что директор техникума Горбенко исключен из партии и снят с работы как бывший майор НКВД, член тройки. Обвинили его в том, что приговоры оформлялись задним числом на уже расстрелянных людей,

В начале 70-х годов мне посчастливилось купить трехтомник С. А. Есенина, и я увидел точно такую же фотокарточку, как и в могиле. На ней С. Есенин и Н. Клюев.""

Перед войной в ходе реорганизации НКВД и образования Наркомата госбезопасности контрразведка вошла в состав последнего в качестве его 2-го управления. Начальником был утвержден комиссар госбезопасности 3 ранга П.В. Федотов, возглавлявший 3-й отдел ГУГБ с сентября 1940 года.

Руководитель советской контрразведки в годы войны Петр Васильевич Федотов был личностью неоднозначной. Своим видом он напоминал профессора или врача, но на самом деле был одним из опытнейших руководителей органов госбезопасности.

Он родился 18 декабря 1901 г. (по другим данным, в 1900-м) в Санкт-Петербурге. Его отец Василий Федотович был родом из крестьян (с. Старое Рахино Старорусского уезда Новгородской губернии), много лет работал кондуктором и вагоновожатым питерской конки, а незадолго до своей кончины, в 1905 г. устроился вахтером в Министерство просвещения. Мать Пелагея Ивановна, происходила из новгородских крестьян, всю жизнь занималась хозяйством и воспитывала четверых детей: трех дочерей и сына. Погибла блокадной зимой 1942 года.

До пятнадцатилетнего возраста Петр жил на иждивении своих старших сестер - портних-надомниц Александры и Анны, успев с 1908 г. проучиться в 3-классном начальном училище и с 1911 г. - в 4-классном городском училище им. Д. И. Менделеева в Петрограде. С августа 1915 г. по февраль 1919 г. трудился раскладчиком-упаковщиком газет экспедиции петроградского почтамта. Работая там, в октябре 1917 г. записался в ячейку сочувствующих партии большевиков. Одновременно подрабатывал киномехаником в частных кинотеатрах «Марс» и «Волшебные грезы».

В феврале 1919 г. Федотов добровольно вступил в ряды Красной Армии рядовым бойцом 1-й Отдельной коммунистической Петроградской бригады, в рядах которой сражался на Восточном и Южном фронтах. В боях под Купянском и Валуйками был контужен и ранен. На фронте Федотова приняли в партию и в июле 1919 г. направили на политкурсы при политотделе Южного фронта. Будучи слушателем курсов принимал участие в боевых действиях против частей генерала Мамонтова, в сентябре 1919 г. направлен в 1-й Революционной дисциплины полк 8-й армии на должность политрука роты. В составе этого полка П.В. Федотов оказался на Северном Кавказе, где участвовал в боях с остатками белогвардейских частей в казачьих станицах, а также в Чечне и Дагестане, где был контужен. В конце 1920 года полк понес большие потери и был расформирован, а Федотов переведен на работу в Особый отдел 8-й армии в качестве цензора-контролера, затем служил начальником цензуры ОО Кавказской трудовой армии.

С января 1921 г. ответственный контролер цензуры, с февраля 1922 г. - начальник осведомительского отделения, а затем - Информационного отдела 111 Грозненской ЧК. С 1922 г. - уполномоченный, с сентября 1923 г. - начальник КРО, с декабря того же года - заместитель начальника КРО-Восточного отдела Чеченского облотдела ГПУ. В Грозном Федотов работал под руководством Якова Дейча и Вениамина Абрамова, хорошо известных в чекистской среде. В 1922 г. «за усердную работу и постановку осведомительного аппарата в округе, особенно на промыслах, премирован кожаным костюмом».

В 1923-1924 гг. Федотов руководил крупной операцией по разоружению Ачхой-Мартановского района Чечни и ликвидации банды Мазы Шадаева. Принимал в разработке и ликвидации крупных вооруженных формирований (до 10 тысяч человек) шейха Али Митаева. Тогда же в первой служебной аттестации, его непосредственный начальник написал на Петра Федотова следующий отзыв:

«Как хорошо знающий все специфичности восточной работы в занимаемой должности незаменим. Отличный восточник в части работы чисто аналитической, знает и оперативную отрасль. Крайне усидчив, трудолюбив и дисциплинирован, хороший товарищ, нерешителен. Инициативу имеет, но недостаточно энергичен».

С марта 1924 г. Федотов - уполномоченный по систематизации материалов Военного отдела, с 14 января 1925 г. - помощник начальника КРО, а с декабря 1926-го - уполномоченный ОО Чеченского облотдела ГПУ. В этом качестве Федотов принимал непосредственное участие в «разоружении Чечни и Дагестана». Проведя основательную подготовительную работу, Федотов, в ходе ряда операций, будучи заместителем начальника опергруппы по району, руководил информационной и агентурной службами, степень организации которых по своим результатам получила высокую оценку командования. Это позволило верно ориентироваться в обстановке в период операции, обеспечив их успех. Под руководством Федотова, путем создания оперативных позиций среди местного населения, удалось без войсковой операции ликвидировать вооруженные формирования шейхов Ильясова, Ахаева и Аксалтинского.

С февраля 1927 г. Федотов служил в аппарате ПП ОГПУ по Северо¬Кавказскому краю: с 1 февраля 1927 г. - уполномоченный КРО-ВО, с ноября того же года - вр. и. д. начальника 3-го отделения КРО, с октября 1930 г. -начальник 6-го отделения ИНФО, с января 1931 г.-сотрудник для особых поручений. В аттестации на Федотова этого периода говорится:

«Весьма добросовестный, честный и преданный работник. Свою работу знает хорошо, проявляет в ней большую инициативу. В выполнении заданий медлителен, что окупается чрезвычайной тщательностью работы и продуманностью подхода к ней».

Впоследствии эти качества отмечали в Федотове его сослуживцы. Сотрудник разведки, полковник Зоя Ивановна Рыбкина-Воскресенская написала на папке (в которой она хранила материалы для доклада Федотову) цитату из «Гамлета»: «Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех от долгих отлагательств».

С ноября 1931 года Федотов возглавлял 2-е, 3-е отделения СПО ПП ОГПУ СКК. В январе 1934 г. после разделения Северо-Кавказского края на Азово-Черноморский (с центром в Ростове-на-Дону) и Северо-Кавказский (Пятигорск, с 1935 г.- Ворошиловск, ныне Ставрополь) края Федотов назначается начальником 2-го отделения СПО ПП ОГПУ СКК. После преобразования ОГПУ в НКВД в июле 1934 г. П.В. Федотов стал начальником 5-го отделения, с февраля 1936 г., по совместительству - помощником начальника СПО- 4-го Отдела УГБ УНКВД Северо-Кавказского края. С февраля 1937 года он - начальник 5-го отделения 4-го отдела УГБ УНКВД Орджоникидзевского края (так был переименован Северо-Кавказский край после смерти наркома тяжелой промышленности СССР). В январе 1936 года Федотову присвоено спецзвание старшего лейтенанта ГБ. В 1934 г. был награжден знаком «Почетного работника ВЧК-ГПУ».

Занимая должности в органах госбезопасности, Федотов большую часть своей службы на Кавказе был вне рядов партии. Но так было не все время. В партию большевиков он вступил еще в Петрограде в октябре 1918 г., но в марте 1922 г. «выбыл автоматически», о чем затем писал в автобиографии: «...вследствие политической незрелости и нерадивого отношения к партийным обязанностям и поручениям, пренебрегая советами старших товарищей учиться и активно участвовать в жизни парторганизации, я отошел от партии и механически выбыл из ее рядов, что с наступлением более зрелого возраста всегда решительно осуждал».

В то время это было распространенным явлением, так же как исключение из партии за «пассивность». Вновь в ВКП (б) Федотов вступил кандидатом в феврале 1932 г., партбилет получил уже в июле 1937 г. в Москве.

Проработав 16 лет на Северном Кавказе в Грозном, Ростове, Пятигорске и Ворошиловске под руководством известных чекистов - полпредов Е.Г. Евдокимова, Р.А. Пилляра, И.Я. Дагина, их заместителей - В.М. Курского, Г.Ф. Горбача, М.Г. Раева и других, Федотов становится частью «северо-кавказского клана», представители которого в 1936-1938 гг. при Ежове заняли большинство командных постов в центральном аппарате и местных органах НКВД. В отличие от других, Федотов был менее заметен и более осторожен, что, по всей видимости, и спасло его в 1939-1940 гг., когда большая часть северокавказских чекистов погибла в следующей, уже бериевской, чистке.28

В ноябре 1936 г. путем объединения аппаратов Секретаря НКВД (этот пост занимал ближайший помощник бывшего наркома Ягоды старший майор ГБ Павел Петрович Буланов) и Оперативного секретаря наркома (им был известный северокавказский чекист Яков Абрамович Дейч, с 1931 г. работавший в Москве) был создан Секретариат НКВД СССР. Его начальником был назначен Дейч. Федотов служил под руководством Дейча в Грозном. 25 апреля 1937 г. Федотов был направлен в распоряжение Отдела кадров НКВД СССР, и уже 10 мая назначен помощником начальника Секретариата НКВД СССР - того же Дейча.

Дейч в Москве на этот раз не задержался. 16 августа 1937 г. он был назначен начальником управления НКВД по Азово-Черноморскому краю (в сентябре того же года край был разделен на Ростовскую область и Краснодарский край). Федотов, награжденный 11 июля орденом Красной Звезды, согласно приказу НКВД СССР от 28 августа 1937 г. также должен был отправиться на работу в Ростов. По данным историка М.А. Тумшиса, установившего факт перевода Федотова в Москву в апреле 1937 г. и его работы в Секретариате НКВД (ранее считалось, что Федотов попал в центральный аппарат только в ноябре 1937-го), вскоре «приказ был отменен. Федотов остался на работе в центральном аппарате НКВД. Это событие, вероятно, спасло ему жизнь. В марте 1938 г. Дейч был арестован и после продолжительных допросов «с пристрастием» умер в сентябре 1938 г. в одной из московских тюрем. Вполне возможно, что после ареста Дейча в тюремной камере мог оказаться и Федотов».29

Любопытно, что Дейч (имевший прямое отношение к гибели Артузова и других чекистов) погиб еще в период «господства» в НКВД северокавказцев. Руководивший во второй половине 1937 - начале 1938 гг. контрразведкой в центральном аппарате НКВД СССР A.M. Минаев-Цикановский в своих показаниях на следствии уже после ареста в ноябре 1938 г. сообщил: «После ухода Дейча, заслонявшего собой обоих заместителей Ежова- Фриновского и Вельского, последние стали себя чувствовать увереннее».30 Также Дейч был одним из крайне немногочисленных руководителей местных управлений НКВД, не получившим в 1937 г. никаких наград (и к 20-летию ВЧК-НКВД в декабре, когда ордена получили почти все) и не избранным депутатом Верховного Совета СССР в том же декабре (из подчинявшихся непосредственно Центру можно назвать наркомов внутренних дел Карелии - вскоре арестованного Карла Тениссона, и Удмуртии - Дмитрия Шленова, а также назначенного в ноябре 1937 г. начальником УНКВД Курской области Алексея Боечина). Видимо, Дейч успел испортить отношения с бывшим сослуживцем Михаилом Фриновским (с апреля 1937 г. - 1-й заместитель Ежова и начальник Главного управления госбезопасности НКВД).

По данным историка В.Ю. Воронова, Федотов все-таки с августа 1937 г. работал в УНКВД по Азово-Черноморскому краю//Ростовской области, а в ноябре

1937 г. был переведен в центральный аппарат НКВД СССР. 10 ноября Федотов (за 5 дней до этого произведенный в капитаны ГБ) был назначен начальником 7-го (восточного) отделения 4-го отдела ГУГБ (с 28 марта 1938 г. -1-го УГБ) НКВД СССР. С 1 августа

1938 г. он уже стал помощником начальника 4-го отдела 1-го УГБ НКВД СССР, с 29 сентября 1938 г. - помощником начальника, ас 1 ноября 1938 г. заместителем начальника 2-го отдела ГУГБ НКВД. Одновременно с 8 октября по 22 декабря 1938 г. он был начальником следственной части 2-го отдела ГУГБ НКВД.

В период репрессий 1936-1938 гг. сотрудники СПО (с декабря 1936 г. - 4-го отдела ГУГБ) и их подразделений на местах играли важнейшую роль в арестах и следствии. СПО был центральным подразделением НКВД при подготовке «Московских процессов» 1936-1938 гг. (Зиновьева-Каменева, Пятакова-Радека, Бухарина-Рыкова). Для этого периода характерна частая сменяемость руководящего состава идеологической контрразведки, большая часть которого погибла. В 1936-1938 гг. сменилось 5 начальников СПО - 4-го отдела НКВД СССР. Были арестованы и расстреляны комиссар госбезопасности 1 ранга Я. С. Агранов (начальник 4-го отдела ГУГБ, зам. наркома НКВД), старший майор ГБ В.Е. Цесарский (начальник 4-го отдела ГУГБ в марте-мае 1938 г.), майор ГБ А.С. Журбенко (начальник 4-го отдела ГУГБ в мае-сентябре 1938 г.), заместители начальника отдела старший майор (затем комиссар ГБ 3 ранга) Б. Д. Берман, старший майор ГБ С.Г. Гендин, майор ГБ З.Н. Глебов-Юфа; застрелились комиссары ГБ 3 ранга В.М. Курский (начальник 4-го отдела ГУГБ в ноябре 1936 -апреле 1937 гг.), М.И. Литвин (начальник 4-го отдела ГУГБ в мае 1937 - январе 1938 гг.), зам. начальника отдела В.А. Каруцкий; погибло большинство других руководящих работников СО-СПО 20-х-30-х гг.

Работая все время в одном отделе, менявшем нумерацию, но все время занимавшимся борьбой с внутренней оппозицией, реальной и вымышленной, Федотов сумел не только не попасть под арест с неизбежным расстрелом, как почти все руководители СПО, но и удержаться в системе с последующим повышением.

Это удивительно еще и потому, что он участвовал в операциях, по завершении которых было нежелательно оставлять свидетелей. В качестве начальника восточного отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД он ездил в сентябре 1937 г. в составе бригады ЦК ВКП(б) и Наркомвнудела СССР в Армению под руководством члена Политбюро, заместителя председателя СНК СССР А.И. Микояна, заведующего ОРПО ЦК ГМ. Маленкова и начальника 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР старшего майора ГБ М.И. Литвина (в декабре 1937 г. избранного депутатом Верховного Совета от Армении).

Как через 20 лет сформулировали сотрудники Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, Федотов и другие чекисты «активно участвовали в фальсифицировании обвинений на многих партийных и советских работников Армении, применяли к арестованным меры физического и морального воздействия». В результате погибли 1-й секретарь ЦК Армении Амаяк Аматуни, многие другие руководители республики, бывший председатель СНК Саак Тер-Габриэлян (в прошлом чекист, председатель ЧК Бакинской коммуны в 1918 г., заведующий Специальным (экономическим) отделом ВЧК в 1919 г.) во время допроса выбросился из окна (или был убит следователями); это происшествие вызвало подозрения Сталина.

В 1937-1938 гг. Федотов также вел следствие по делам бывшего полпреда СССР в Норвегии и Венгрии Александра Бекзадяна, бывшего первого секретаря ЦК КП(б) Киргизии Максима Аммосова и других крупных руководителей, расстрелянных и через 20 лет реабилитированных, что сыграло роль в последующей судьбе Петра Васильевича.

При новом наркоме Л.П. Берия (с сентября 1938 г.) сменяемость руководства 2-го отдела ГУГБ также была частой, но уже не сопровождалась репрессиями. Должность начальника отдела занимали старший майор ГБ (затем комиссар ГБ 3 ранга) Богдан Захарович Кобулов (сентябрь 1938 - июль 1939) и старший майор ГБ Иван Александрович Серов (июль-сентябрь 1939). После отъезда Серова на Украину 4 сентября 1939 г. отдел возглавил майор ГБ П.В. Федотов, в апреле этого года награжденный орденом Красного Знамени.

На декабрь 1939 г. структура 2-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД СССР включала в себя 12 отделений:
1- е - разработка троцкистов, зиновьевцев, правых оппозиционеров, мясниковцев, шляпниковцев, исключенных из ВКП(б), закордонная работа (начальник - капитан ГБ Яков Наумович Матусов;
2- е - разработка бывших меньшевиков, анархистов, эсеров, бундовцев, клерикалов, провокаторов, жандармов, контрразведчиков, карателей, белоказаков, монархистов;
3- е - борьба с украинской, белорусской, карело-финской националистической оппозицией;
4- е - агентурная разработка антисоветских партий дашнаков, тюркско-татарских националистов, грузинских меньшевиков, муссаватистов;
5- е - разработка литераторов, работников печати, издательств, театров, кино, деятелей культуры и искусства;
6- е - разработка и обслуживание Академии наук, научно-исследовательских институтов, научных обществ;
7- е - выявление и разработка антисоветских организаций учащейся молодежи, системы Наркомпроса, детей репрессированных;
8- е - обслуживание системы Наркомздрава и его учебных заведений;
9- е - обслуживание системы Наркомюста, Верховного суда, Прокуратуры, Наркомсобеса и их учебных заведений;
10- е - борьба с церковно-сектантской контрреволюцией;
11- е - обслуживание системы физкультурных организаций, добровольных обществ, клубов, спортивных издательств;
12- е - обслуживание Осоавиахима, милиции, пожарной охраны, военкоматов, начсостава запаса.

Федотов возглавлял СПО до февраля 1941 г., когда при образовании НКГБ Секретно-политический отдел упраздненного ГУГБ НКВД СССР вошел в состав вновь созданного наркомата в качестве 3-го (секретно-политического) управления. Начальником управления был назначен комиссар ГБ 3 ранга Соломон Рафаилович Мильштейн, ранее возглавлявший Главное транспортное управление НКВД (уже 11 марта 1941 г. его сменил зам. начальника управления Николай Дмитриевич Горлинский).

Будучи хорошим специалистом, Федотов по совместительству с марта 1939 г. был председателем предметно-методической комиссии и лектором Высшей школы НКВД СССР по агентурно-оперативной работе.

В этот период он был награжден орденом «Знак Почета» (апрель 1940 г. вместе с группой чекистов «за выполнение заданий правительства по охране госбезопасности») и медалью «XX лет РККА» (1938 - первой из 6 медалей, полученных им за службу).

26 сентября 1940 г., оставаясь начальником 2-го отдела, комиссар ГБ 3 ранга (с марта 1940 г.) Федотов возглавил контрразведку - 3-й отдел ГУГБ НКВД СССР. С этого началось объединение контрразведки общей и секретно-политической, которое затем проводилось еще раз в 1943 году.

Федотов после реорганизации с 25 февраля 1941 г. становится начальником 2-го Управления НКГБ СССР (КРУ), одновременно, с апреля того же года, входит в Центральную наградную комиссию НКГБ СССР.

Его заместителями были назначены Т.Н. Корниенко, Л.И. Новобратский, Л.Е. Влодзимирский, Н.Д. Горлинский, Т.М. Борщев. После объединения НКГБ и НКВД 31 июля 1941 г. контрразведка стала именоваться 2-м управлением НКВД. Начальником контрразведки в течение всей войны был П.В. Федотов, его первым заместителем - Леонид Федорович Райхман (в июле 1945 г. обоим было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант»), В случае падения столицы Федотов должен был остаться на нелегальном положении в Москве и координировать работу всех 36 диверсионно-разведывательных групп, организованных чекистами для подпольной работы против фашистов. Эти группы насчитывали 243 человека, из них 78 - готовили для выполнения актов индивидуального террора и 32 - для диверсий.

Представление о задачах советской контрразведки во время войны дает структура 2- го управления НКВД СССР (май 1942 г., 227 сотрудников по штату):
руководство (начальник и его заместители);
секретариат;
оперативно-учетная группа.

1-й отдел (начальник П.П. Тимофеев) :
1- е отделение (очистка освобождаемых от немецко-фашистских захватчиков городов и районов от нацистской агентуры и организация собственной агентурной работы в этих районах), начальник М. В. Подольский (33);
2- е отделение (учет и разработка нацистских разведорганов и осуществление контрразведывательных комбинаций);
3- е отделение (выявление, разработка и ликвидация агентуры разведорганов противника в г. Москве);
4- е отделение (агентурно-оперативная работа в лагерях военнопленных и интернированных; наблюдение за разработками местных органов НКВД);
5- е отделение (учет и оперативный розыск агентуры противника, предателей и пособников немецко-фашистских оккупантов);
6- е отделение (следственное);

2-й отдел:
1- е отделение (японская линия);
2- е отделение (китайская и монгольская линии);

3-й отдел:
1- е отделение (английское);
2- е отделение (американское);
3- е отделение (Турция, Иран, Афганистан);
следственная группа;

4- й отдел:
1- е отделение (польское, чешское, югославское, греческое, шведское и норвежское посольства и миссии, колонии, военные миссии и атташат);
2- е отделение (организация работы по линии польских нелегальных организаций в генерал-губернаторстве, польская ссылка и лагеря, польские колонии);
3- е отделение (следственное);
4- е отделение (представительство свободной Франции и испанская эмиграция);
5- е отделение (работа по закордону);

5- й отдел (специальные мероприятия):
1- е отделение;
2- е отделение;
Группа наружного наблюдения и установки;
Группа по обслуживанию ИККИ;

6- й отдел (охрана дипломатического корпуса):
1 -е отделение (охрана дипломатических представительств - Англии, США, Японии и Швеции);
2- е отделение (охрана дипломатических представительств - Болгарии, Турции, Ирана, Афганистана, Китая, Югославии, Польши, Чехословакии, полпредств Монголии и Тувы; эпизодическая охрана иностранных правительственных делегаций и наружное наблюдение за посетителями иностранных посольств);
3- е отделение (наружное наблюдение за сотрудниками посольств Англии, Америки, Швеции, Польши и Чехословакии);
4- е отделение (наружное наблюдение за сотрудниками посольств Японии, Турции, Ирана, Китая, Югославии, Монголии, Тувы);
5- е отделение (хозяйственно-финансовое; автоколонна);
Аппарат офицеров связи при командовании польской армии (Г. С. Жуков).
Аппарат офицеров связи при командовании чешской бригады.

Во время битвы за Москву, когда существовала угроза захвата советской столицы немцами, Федотов готовился остаться в окулированном городе в качестве руководителя подполья (это известно из воспоминаний П. А. Судоплатова). Тогда же сотрудники КРО УНКВД по Московской области под руководством СМ. Федосеева выявляли и обезвреживали немецких парашютистов.

В период наступления Красной Армии перед контрразведкой были поставлены новые задачи. На освобожденных территориях немецкие спецслужбы оставляли агентов и диверсантов, которых необходимо было выявлять и обезвреживать; также выявлять и передавать в руки правосудия гражданских лиц, сотрудничавших с оккупационными властями. Специальным оперативным группам предварительно поступала информация о действовавших в этих районах немецких разведывательных и карательных органах. Группы вступали в освобождаемые районы вместе с передовыми частями армии и не давали возможности агентам и изменникам скрыться.

Действенным направлением военной контрразведывательной работы являлись радиоигры (например, «Находка»). Они позволяли внедрять агентов в немецкие разведорганы и выводить в советский тыл разведчиков противника, которые немедленно обезвреживались. Для дезинформации командования вермахта использовались захваченные контрразведкой немецкие агенты с рациями. Радиограммы с дезинформацией, согласованной с советским военным командованием, передавались самими агентами под диктовку контрразведчиков или от имени агентов.

Об игре «Находка» расскажем подробнее. Эта оперативная радиоигра контрразведки УНКВД Московской области с абвером проходила в 1943 году. 10 февраля в Московское областное управление НКВД поступило сообщение о высадке в Волоколамском районе трех неизвестных парашютистов. Оперативная группа взяла под контроль близлежащие шоссе и проселочные дороги, задействовала истребительные отряды. В ходе поисковых мероприятий был задержан некто Григорьев, в форме младшего лейтенанта Красной Армии. При нем были обнаружили радиостанция и крупная сумма денег. Старший следователь П. Борисенков установил личность задержанного. Григорьев оказался бывшим советским военнослужащим, в августе 1941 г. попавшим в окружение и затем переправленным в Смоленский лагерь военнопленных. Абвер завербовал Григорьева и направил на обучение в свои школы - Борисовскую и Катынскую. В немецкой разведке прошедший курс спецподготовки агент-радист значился «Гайдаровым». Ему была выдана форма младшего лейтенанта Красной Армии, фиктивные документы, рация и деньги для выполнения задания. Германскую разведку интересовали сведения о положении на транспортных путях Москва-Ржев. Григорьева и еще двух агентов сбросили на парашютах с целью получения этой информации.

Контрразведчики Московского областного УНКВД решили перевербовать прибывших курьеров для проведения оперативной игры с абвером. Руководили операцией «Находка» начальник КРО УНКВД подполковник С. Федосеев, начальник УНКВД Московской области М. И. Журавлев. Григорьев согласился на сотрудничество, второго курьера контрразведчики решили не вербовать, взяв его под наблюдение. Поиски третьего агента оказались безрезультатными.

13 февраля в установленное время Григорьев вышел на связь с абвером и доложил о своем благополучном прибытии. Немецкая разведка подвергла сомнению факт деятельности агента не под контролем НКВД. Поэтому некоторая доля правдивой информации в сведениях, поступавших от Григорьева, была необходима.

Разработкой операции «Находка» на следующем этапе занялись начальник направления в Оперативном управлении Генштаба генерал С.М. Штеменко и заместитель Федотова комиссар ГБ Л.Ф. Райхман.

Помимо дезинформации противника перед советскими контрразведчиками стояла задача создания условий для дополнительного канала связи. Контакты второго агента с абвером не пресекались, но сведения, поступавшие от него в немецкий разведцентр, тщательно обрабатывались сотрудниками «Смерш».

С 23 февраля была налажена регулярная связь с немецкой разведкой. От двух агентов поступала дезинформация о состоянии противовоздушной обороны, движении грузопотоков на железнодорожных и шоссейных направлениях, изменениях в военных гарнизонах. Особое значение противник придавал метеосводкам. 13 марта абвер наградил «своих» сотрудников, находящихся в Московской области, орденами «За храбрость» 2-го класса. Поздравительная шифрограмма поступила 26 марта. Но срок «действия» фиктивных документов Григорьева и его напарника истекал; способа, кроме как по рации, поддерживать связь с германской разведкой не было; продовольствие, выданное на время пребывания в СССР, заканчивалось. В абвер направлялись просьбы «агентов» решить эти вопросы. По рекомендации органов госбезопасности СССР было отклонено предложение о присылке немецкого самолета со всем необходимым. Вариант прибытия курьера к радистам рассматривался как наиболее приемлемый.

О начале нового этапа операции «Находка» руководство военной контрразведки доложило И.В. Сталину. Сталин счел немедленный захват прибывшего курьера абвера «Антонова» малооправданным риском. В целях безопасности Григорьев попросил «Антонова» лично направить в германский разведцентр радиограмму об успешном прибытии на место. Курьера арестовали на последнем пункте его следования через фронтовую полосу.

Дальнейшим развитием радиоигры «Находка» занимался уже «Смерш». Результатом этой длившейся два года операции было не только продвижение направленной дезинформации в немецкие штабы, но и задержание семи агентов абвера.

В Вологодской области в 1943-1944 гг. проводилась радиоигра «Подрывники», в ходе которой было выведено на советскую территорию 22 агента германской разведки. Благодаря радиоиграм было арестовано около 400 агентов и сотрудников немецких разведорганов. Всего же органы контрразведки за годы войны задержали более 30 тыс. немецких разведчиков, около 3,5 тыс. диверсантов и свыше 6 тыс. террористов, в том числе в 1941 г. - свыше 4 тыс., в 1942 г. - около 7 тыс., в 1943 г. - свыше 20 тыс.

Сотрудники контрразведки занимались также борьбой с бандеровцами на Украине и «лесными братьями» в Прибалтике, обеспечивали режим секретности на предприятиях оборонной промышленности.

Важную роль сыграли контрразведчики и в срыве планов немецкой разведки по организации покушения на «Большую тройку» - Сталина, Рузвельта и Черчилля во время их встреч в Тегеране и Ялте. За успешную работу П.В. Федотов (во время встречи Сталина, Рузвельта и Черчилля в Ялте с 8 января 1945 г. был помощником начальника охраны объектов спецназначения в Крыму С.Н. Круглова по опер-работе на время «особого периода» - в этом факте прослеживается руководящая роль НКВД в период руководства Берии в тандеме наркоматов внутренних дел и госбезопасности) был награжден орденами Кутузова 1-й степени и Красного Знамени.

Осуществлялись оперативные действия и против разведок союзных стран. В 1942 г. был взят в разработку руководитель военной миссии США в Москве Файмонвилл. С помощью вошедшего в его окружение агента удалось выяснить связи Файмонвилла и снабжать его дезинформацией.

Через 5 месяцев после Победы, 30 октября 1945 г. был издан циркуляр НКГБ «О работе английской разведки против СССР». Тогда же был скомпрометирован в результате операции контрразведки помощник канадского военного атташе полковник Окулич.

За время войны Федотов был награжден 2 орденами Ленина (1943, 1945), 2 орденами Красного Знамени (1944, 1945), орденами Красной Звезды и Кутузова 1-й степени (1945), знаком «Заслуженный работник НКВД» (1942). В 1943 г. был произведен в комиссары ГБ 2 ранга, 9 июля 1945 г. получил звание генерал-лейтенанта.

Федотов с 23 января 1946 г. входил в состав Комиссии по руководству работой по подготовке Международного военного трибунала над японскими военными преступниками в Токио.

Наряду с работой по реальному обеспечению безопасности государства под руководством Федотова проводились мероприятия, возможно, задуманные с хорошими намерениями, но на практике явно нарушавшие законность. Такова была операция «Ложный закордон» («ЛЗ», «Мельница»), разработанная и проведенная Федотовым. Впервые о ней стало известно в 1990 г. из опубликованной в журнале «Известия ЦК КПСС» справке Комитета партийного контроля при ЦК партии.

Операция заключалась в следующем. Еще с 1941 г. действовал организованный сотрудниками УНКВД по Хабаровскому краю (начальник управления комиссар ГБ 2 ранга С. А. Гоглидзе) в 50-ти километрах от Хабаровска рядом с маньчжурской границей «ложный закордон». Чекисты вербовали на советской пограничной заставе подозревавшихся в шпионаже местных жителей и якобы «переправляли» их через «границу» для разведывательной работы. Люди попадали на «маньчжурский пограничный полицейский пост» и оттуда - в «уездную японскую военную миссию». Там «белоэмигранты» в форме японской жандармерии (на самом деле бывшие сотрудники УНКВД Хабаровского края, ранее осужденные за нарушения социалистической законности на различные сроки заключения), пытали подозреваемых, выбивая из них признания в работе на НКВД. В роли начальника «уездной японской военной миссии» выступал японец Тамито, бывший агент разведки Квантунской армии, арестованный советскими пограничниками в 1937 г. и приговоренный в 1940 г. к расстрелу (замененному 10-ю годами тюрьмы). Эту ситуацию сотрудники КПК, расследовавшие дело в конце 50-х, определили так: «...будучи осужден советским судом за японский шпионаж, был послан на ложный закордон, где учинял допросы советским гражданам».

В итоге некоторые «шпионы» после пыток соглашались на сотрудничество с «японцами», после чего их переправляли на советскую территорию, где арестовывали уже как «японских шпионов». «Ложный закордон» просуществовал до конца 1949 года. Многие из побывавших там 148 человек были осуждены к различным срокам заключения (несколько человек расстреляли).

По материалам раследования КПК, Федотов позднее был признан едва ли не главным виновником. Из постановления Секретариата ЦК КПСС по делу «Ложного закордона»: «Федотов...лично руководил работой "Мельницы", докладывал о ней Берии и Меркулову, выполнял их поручения по применению "ЛЗ" в отношении ряда советских граждан. Вся переписка и отчеты Хабаровского Управления НКВД с Центром о работе "Мельницы" адресовались только на имя Федотова, минуя канцелярию. Ни одно мероприятие, связанное с использованием "ЛЗ" не проводилось без его санкции. Федотов лично настаивал перед бывшим руководством НКВД СССР о применении расстрела к ряду невиновных советских граждан».

Схожий характер имеют и показания арестованного в 1951 г. полковника Григория Майрановского, бывшего сотрудника лаборатории отдела оперативной техники МГБ СССР:

«В течение 1941-1943 гг. мною была разработана проблема по выявлению " откровенности" у подследственных лиц (заметим, о неудачно завершившихся изысканиях он предпочитает не упоминать -Авт.). Осуществление этой разработки было основано на теории физиологии И. П. Павлова о сущности процессов мышления, происходящих в центральной нервной системе (головного мозга), а именно - процессах возбуждения, торможения, которые в здоровом организме взаимно (диалектически) уравновешиваются.

Исходя из этого, мною был применен ряд препаратов, воздействующих то на тормозную деятельность, то на область возбуждения коры головного мозга, с подавлением и преобладанием то в одной, то в другой стороне процессов.

Эта работа бывшим тогда наркомом государственной безопасности В.Н. Меркуловым была поручена для проверки бывшему начальнику 2-го Главного управления МГБ СССР П.В. Федотову. Предложенная методика была проведена с моим участием на ряде подследственных лиц».

В марте 1946 г. после преобразования наркоматов в министерства генерал Федотов был утвержден начальником 2-го управления (с мая того же года -2-го Главного управления) МГБ, но уже 7 сентября 1946 г. освобожден от этой должности. В тот же день он был назначен заместителем министра и (по совместительству) начальником ПГУ (внешняя разведка) МГБ СССР (в оперативной переписке с резидентурами пользовался псевдонимом «Арнольдов»).

После объединения внешней и военной разведок Федотов 30 мая 1947 г. становится заместителем председателя Комитета информации при Совете Министров СССР, одновременно с 25 июня того же года - председателем Бюро по въездам и выездам из СССР при СМ СССР.

Комитет информации при Совете Министров СССР (Комитет № 4) был создан постановлением Совета Министров СССР №1789-470сс от 30 мая 1947 г. В новую структуру вошли: Первое главное управление МГБ, ГРУ Генштаба Министерства вооруженных сил, а также разведывательные и информационные структуры ЦК ВКП(б), МИД и Министерства внешней торговли. Личный состав всех этих служб был сведен в единый аппарат, размещенный возле ВДНХ в зданиях, где когда-то работал Исполком Коминтерна.

Первым председателем КИ стал член Политбюро ЦК ВКП (б), заместитель председателя Совета министров, министр иностранных дел СССР В.М. Молотов (в записке Сталину в сентябре 1947 г. он предлагал в качестве задач КИ «срывать маски с антисоветской деятельности иностранных кругов, влиять на общественное мнение в других странах, компрометировать антисоветски настроенных политиков в иностранных правительствах»). Однако поскольку Молотов не был профессиональным разведчиком, то непосредственным руководителем КИ являлся его первый заместитель (с 30 мая 1947 по 24 августа 1949 г.) генерал-лейтенант Петр Васильевич Федотов. Первыми заместителями председателя по линии военной разведки были контр-адмирал Константин Константинович Родионов и генерал-полковник Федор Федотович Кузнецов.

Заместителями председателя были в разное время чекисты-разведчики: генерал-майор Павел Михайлович Журавлев, полковник Сергей Михайлович Федосеев, полковник Александр Михайлович Коротков, полковник Андрей Иванович Раина, генерал-майор Василий Михайлович Зарубин, военный разведчик генерал-лейтенант Леонтий Васильевич Онянов.

В структуру КИ входили следующие оперативные управления:
1- е управление - Англо-американское;
2- е управление - Европейское;
3- е управление - Ближнего и Дальнего Востока;
4- е управление - нелегальной разведки;
5- е управление - научно-технической разведки;
7-е управление - шифровальное;

Управление советников в странах народной демократии.

Помимо управлений в КИ было два самостоятельных направления: «ЕМ» (эмиграция) и «СК» (советские колонии за рубежом), и шесть функциональных отделов (оперативной техники, связи и т. д.).

Для руководства разведаппаратами за рубежом в КИ был введен так называемый институт Главных резидентов, в который, как правило, назначались послы или посланники. Первым таким Главным резидентом стал бывший сотрудник ИНО НКВД Александр Семенович Панюшкин. С ноября 1947 по июнь 1952 г. он был послом в США, являясь одновременно Главным резидентом внешней разведки в этой стране. Но если Панюшкин, как профессионал, соответствовал новой должности, то многие другие послы были просто некомпетентны в разведывательной работе. В результате резиденты внешней и военной разведок шли на многочисленные уловки, чтобы не информировать послов о проводимой ими работе. Кроме того, создание КИ увеличило поток бюрократических бумаг, что затрудняло процесс принятия решений. Таким образом, КИ оказался весьма неэффективной структурой.

Разумеется, такое положение не устраивало Генеральный штаб, который утверждал, что военной разведке в КИ отведено подчиненное положение. В результате, в конце 1948 г. министру вооруженных сил СССР Н.А. Булганину после продолжительных споров с В.М. Молотовым удалось вернуть военную разведку в состав Генерального штаба.

В том же 1948 г. в состав МГБ перешли Управление советников в странах народной демократии и службы «ЕМ» и «СК». На их основе 17 октября 1949 г. приказом МГБ СССР № 00333 было создано 1-е управление МГБ, на которое возлагались задачи по управлению внешней контрразведкой. Основными из этих задач были:
- контрразведывательное обеспечение совколоний;
- выявление и пресечение подрывной деятельности контрразведывательных органов капиталистических стран и эмигрантских центров, направленной против СССР.

Начальником 1-го управления 17 октября 1949 г. был назначен Георгий Валентинович Утехин, которого 4 января 1951 г. сменил Сергей Николаевич Карташов. Для выполнения поставленных перед ним задач 1-е управление имело собственные резидентуры в советских представительствах за рубежом.

Что касается КИ, то в феврале 1949 г. его статус был изменен - его передали из Совета Министров СССР в ведение МИДа. Согласно приказу, «Комитет информации не становится частью Министерства иностранных дел ни административно, ни финансово, ни организационно, оставаясь независимым учреждением. Комитет информации является секретной организацией и финансируется из специальных фондов Совета Министров СССР». В ведении КИ оставалась политическая, экономическая и научно-техническая разведка. Новым председателем КИ после ухода В. Молотова с поста министра иностранных дел с 4 марта 1949 г. стал его преемник в МИД А. Я. Вышинский, а его сменил первый заместитель министра В. А. Зорин. Как и при В. Молотове, практическое руководство работой КИ осуществлял первый заместитель А. Вышинского генерал-лейтенант Сергей Романович Савченко34 (с 24 августа 1949 по 2 ноября 1951 г.). Структура Комитета информации при МИД СССР включала в себя:
1- е управление (англо-американское) - полковники К.М. Кукин, А.И. Раина;
2- е управление (европейское) - полковник И. И. Агаянц;
3- е управление (ближне - и дальневосточное) -полковник A.M. Отрощенко;
4- е управление (нелегальной разведки) - полковник A.M. Коротков, А.А. Крохин;
5- е управление (разведывательной информации);
Отдел НТР - полковник Л.Р. Квасников;
Отдел «Д» - полковник А.Г. Граур;
Отдел шифросвязи;
Отдел радиосвязи;
Отдел оперативной техники;
Отдел безопасности совколоний.

Но дни КИ, как органа внешней разведки, были сочтены. 2 ноября 1951 г. во избежание ненужного параллелизма загранаппараты КИ и 1-го управления МГБ были объединены. Оставшийся после этого так называемый «маленький» Комитет информации при МИД СССР просуществовал до 1958 г., когда, утратив функции спецслужбы, был преобразован в Управление внешнеполитической информации (уже не «при», а в структуре МИД). Часть функций КИ перешла в Отдел информации ЦК КПСС (существовавший до 1959 г., его заведующим был Георгий Максимович Пушкин). Впрочем, дезинформация оставалась в ведении КИ (2-я служба или служба «Д», в ПГУ отдел дезинформации был образован в январе 1959 г. во главе с И.И. Агаянцем).

Федотов, пониженный в должности, оставался зампредом КИ до 1952 г. будучи по совместительству с мая 1949 г. членом Комиссии по выездам за границу при ЦК ВКП(б).

Служебная деятельность Федотова получала следующие оценки (из аттестации 1951 г.):

«...Приложил много усилий в деле укрепления заграничного разведаппарата, в частности в деле подбора и пополнения его соответствующими работниками, а также по отработке практических задач по организации разведработы в каждой отдельной стране. Провел целый ряд мероприятий, направленных на укрепление центрального аппарата и улучшение его работы».

В феврале 1952 г. Комитет информации был упразднен, а Федотову, 6 февраля 1952 г. освобожденному от всех должностей, выведенному за штат и направленному в распоряжении УК МГБ СССР, в течение года пришлось ждать нового назначения.

Смерть Сталина вызвала большие перемены, в том числе и в органах госбезопасности. Уже 5 марта на совместном заседании ЦК КПСС, Совет Министров и Президиума Верховного Совета СССР было принято решение об объединении МГБ и МВД СССР в единое ведомство во главе с Берией. 11 марта 1953 г. постановлением СМ СССР были назначены первые заместители министра МВД. Ими стали: член ЦК КПСС бывший министр МВД генерал-полковник Сергей Никифорович Круглов, кандидаты в члены ЦК партии генерал-полковник Богдан Захарович Кобулов и бывший первый заместитель Круглова в МВД генерал-полковник Иван Александрович Серов, заместитель по войскам -кандидат в члены ЦК КПСС генерал армии Иван Иванович Масленников.

Все это были близкие сотрудники Берии (особенно Кобулов).

Приказом МВД СССР № 002 от 14 марта 1953 г. была утверждена структура МВД. Согласно ей, были образованы 1-е Главное управление -контрразведывательное, во главе с П.В. Федотовым; внешняя разведка вошла в МВД как 2-е Главное управление, ее начальником был назначен генерал-лейтенант B.C. Рясной; 3-е управление (военной контрразведки) возглавил Гоглидзе, 4-е (секретно-политическое) -бывший помощник Берии по Совету Министров генерал-лейтенант Н. С. Сазыкин, 5-е - экономическое -генерал-лейтенант Н.Д. Горлинский 6-е - транспортное - генерал-майор П.П. Лорент, 7-е -наружное наблюдение - генерал-майор М. И. Никольский, 9-е -охраны правительства - генерал-майор С.Ф. Кузьмичев, котрольную инспекцию по проверке исполнения приказов министра - генерал-лейтенант Л.Ф. Райхман, 10-е -управление коменданта Кремля - генерал-лейтенант Н.К.Спиридонов, следчасть-генерал-лейтенант Л. Е. Влодзимирский, отдел «П» (спецпоселений) - полковник В.И. Алидин. Было образовано 7 спецотделов: учетно-архивный, секретной техники, изготовления документов, радиоконтрразведки, изготовления опертехники, перлюстрации, гохрана. Их начальниками, соответственно, стали полковники А. С. Кузнецов, Н. А. Карасев, генерал-лейтенант С. С. Бельченко, полковник Л.Н. Никитин, генерал-майор В.А. Кравченко, генерал-лейтенант А.И. Воронин, полковник Н. Я. Баулин. Отдел «М» (мобилизационный) возглавил генерал-лейтенант Н. И. Яценко, а отдел «С» (спецсвязи) - полковник П. Н. Воронин. Войсковые управления возглавили: погранвойск - генерал-майор П.И. Зырянов, внутренней охраны - генерал-лейтенант Т.Ф. Филиппов, конвойной охраны -генерал-лейтенант А. С. Сироткин, военного снабжения - генерал-майор Я.Ф. Горностаев, военно-строительное - инженер-полковник П.Н. Соколов, службы МПВО - генерал-лейтенант И.С. Шередега. Главным милиционером стал один из бывших заместителей Игнатьева, генерал-лейтенант Стаханов, главным архивистом - генерал-майор В.А. Стыров, главным кадровиком - генерал-лейтенант Обручников, главным пожарным - генерал-майор Ф.П.Петровский, главным тюремщиком - полковник М.В. Кузнецов. Отделом по контролю и инспектированию военизированной охраны руководил генерал-майор Г.П. Добрынин, ХОЗУ - генерал-лейтенант М.И. Журавлев. Вернулось на Лубянку со Старой площади бывшее ГУСС при ЦК КПСС, ставшее теперь 8-м, шифровальным, управлением, вместе со своим прежним начальником полковником И.Савченко. Секретариат МВД возглавил генерал-лейтенант С.С. Мамулов, секретариат ОСО - генерал-майор В.В. Иванов, оба старые помощники Берии. В Коллегию, кроме заместителей, вошли Федотов, Рясной, Гоглидзе, Сазыкин, Стаханов, Обручников, Мамулов. После Берии, лично курировавшего 3-е, 8-е, 9-е и 10-е управления, следчасть, управление кадров, Контрольную инспекцию, Секретариаты МВД и ОСО, вторым человеком, первым среди 1-х заместителей, был Кобулов, курировавший 1-й и 2-й главки, 7-е управление и первые 6 спецотделов. Остальные замы распределили между собой 4-е, 5-е управления, отделы «М», «П», «С», 7-й спецотдел, Центральное архивное управление и все хозяйственные подразделения (Круглое), 6-е управление, главные управления милиции и пожарной охраны, управление службы местной противовоздушной обороны, тюремное управление и отдел по контролю и инспектированию ВОХР (Серов). Войсками занимался Масленников.

Новый министр быстро освободился от производственно-хозяйственных структур, передав их различным промышленным министерствам, и от тюрем с лагерями, отдав их Минюсту, кроме тех, где сидели «государственные преступники». А вместо этого в состав МВД перешли до этого самостоятельные главки геодезии и картографии (впрочем, в 30-40-е годы входившие в НКВД) и по охране государственных тайн в печати, в просторечии Главлит, который, кроме Наркомпроса, никуда не входил. Фактический контроль ГБ над цензурой стал теперь и формальным. Возглавили новые структуры, соответственно, А.Н. Баранов и К.К. Омельченко, курировать новые главки было поручено Круглову.

Стоит отметить, что генералы Райхман и Кузьмичев были освобождены из заключения.

После смерти Сталина и ликвидации МГБ контрразведка в объединенном МВД СССР была сосредоточена в 1-м Главном управлении. Начальником его по инициативе Берия стал генерал-лейтенант Петр Васильевич Федотов (его вторичное назначение -единственный случай в истории русской контрразведки). Его заместителями стали освобожденные из-под ареста по делу Абакумова Ф.Г. Шубняков и Е. П. Питовранов (последний спустя месяц отбыл в Берлин, назначенный руководителем представительства МВД, позднее КГБ, в ГДР).

29 апреля на основе бывшего Бюро № 2 МГБ (разведка и диверсии) в составе контрразведки была создана Специальная оперативная группа при 1 -м Главном управлении МВД, в задачи которой входил розыск заброшенных в СССР агентов-парашютистов. Ее начальником стал Герой Советского Союза полковник Михаил Сидорович Прудников. Через две недели эта новая структура была преобразована в 11-й отдел того же 1-го главка.

В июне 1953 г., в составе опергруппы МВД во главе с начальником 3-го управления (военной контрразведки) МВД генерал-полковником С.А. Гоглидзе в ГДР побывал и Федотов35 (это было связано с народными волнениями, переросшими в воооруженный мятеж).

Несмотря на все перемены, связанные с политической конъюнктурой, контрразведка занималась борьбой с реальным противником. Проводились удачные операции. Так, осенью 1953 г. была сорвана попытка сотрудников аппарата военного и военно-морского атташе США собрать военную информацию на Дальнем Востоке. В отсутствие американцев контрразведчики в гостинице, где иностранцы остановились, засветили тайно снятые ими фотопленки. И это была не единственная успешная операция советской контрразведки в тот сложный период.

В тот период ЦРУ и СИС применяли метод массовой заброски нелегалов для сбора сведений о военных базах, аэродромах, военных заводах, вербовки советских граждан, представлявших оперативный интерес для иностранных разведок.

В Белоруссии тогда же арестованы парашютисты - агенты ЦРУ М.П. Артюшевский, Г. А. Костюк, Т. А. Остриков и М.С. Кальницкий. В апреле 1953 г. в Краснодарском крае был арестован М.П. Кудрявцев, за помощь следствию амнистированный.

27 апреля 1953 г. на Украине в районе Белой Церкви, поймали двоих парашютистов - В. Васильченко (он же А. Лахно) и Л. Матковского (он же А. Маков). Оба оказались членами НТС. По их показаниям были задержаны еще двое НТС-овцев - «Джон» (С. Горбунов) и «Дик» (Сергей Ремига). При них обнаружили оружие, яды, рации, листовки, фальшивые деньги. Сотрудничавшие с немцами во время оккупации, эти агенты также были завербованы в Германии в лагерях для перемещенных лиц и заброшены с самолета, вылетевшего из Афин. Их приговорили к расстрелу.

В том же году были заброшены в Белоруссию с базы в ФРГ члены НТС - К. Хмельницкий, Н. Якута и Новиков, добровольно явившиеся с повинной и амнистированные.

После реорганизации МВД и образования КГБ при Совете Министров СССР контрразведка была переименована во 2-е Главное управление КГБ (ВГУ). До апреля 1956 г. им руководил П.В. Федотов, состоявший членом КГБ (так до 1959 г. называлась Коллегия). Федотов смог избежать репрессий по обвинению в близости к Берия, возможно, благодаря хорошим отношениям с Молотовым (как полагают первые биографы генерала).36

Его карьера закончилась в 1956 году. В апреле он был снят с должности, в мае получил назначение на пост заместителя начальника и главного редактора Редакционно-издательского отдела Высшей школы КГБ при СМ СССР. Какое-то время Федотова прикрывал председатель КГБ Серов, дружественно с нему относившийся. После его перевода в ГРУ Федотов 27 февраля 1959 г. был освобожден от должности, 22 марта уволен в запас Советской Армии по ст. 59«Д» (служебное несоответствие).

Уже 23 мая того же года «за грубые нарушения законности в период массовых репрессий» постановлением Совета Министров Федотов был лишен генеральского звания. 6 января 1960 г. решением Комитета партийного контроля при ЦК КПСС исключен из партии. Ему вспомнили участие в репрессиях 30-х-50-х, в том числе поездку в Армению в 1937 г. и «Ложный закордон».

Петр Васильевич Федотов умер в Москве 29 сентября 1963 года. Похоронен на Пятницком кладбище.

Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. Колпакиди Александр Иванович

Глава 1. От Особой группы НКВД до Четвертого управления НКГБ

Согласно Приказу НКВД СССР № 00882 от 5 июля 1941 года была создана Особая группа. Она подчинялась непосредственно народному комиссару внутренних дел. Хотя о существовании этого подразделения в центральном аппарате госбезопасности знали немногие. Создать-то ее создали, но «забыли» включить в штатную структуру НКВД СССР. Об этом парадоксе – чуть ниже.

Особую группу возглавил старший майор госбезопасности Павел Судоплатов, а его заместителями тем же приказом назначили заместителя начальника Первого управления (внешняя разведка) НКВД СССР Наума Эйтингона и заместителя начальника 2-го (дальневосточного) отдела Первого управления НКВД старшего майора госбезопасности Николая Мельникова.

Основные задачи Особой группы:

Разработка и проведение разведывательно-диверсионных операций против гитлеровской Германии и ее сателлитов;

Организация подпольной и партизанской войны;

Создание нелегальных агентурных сетей на оккупированной территории;

Руководство специальными радиоиграми с немецкой разведкой с целью дезинформации противника.

Последняя задача так и не была выполнена. Единственная радиоигра, которую провели сотрудники Четвертого управления НКВД-НКГБ, – т. н. операция «Монастырь» – «Березино». О ней достаточно подробно рассказано в многочисленных публикациях, поэтому мы не будем останавливаться на этом вопросе.

Малоизвестный факт. Когда 20 июля 1941 года НКВД и НКГБ были объединены в единый наркомат – НКВД, Лаврентий Берия 30 июля 1941 года подготовил документ под названием «Структура народного комиссариата внутренних дел Союза ССР». В нем была подробно расписана структура нового ведомства. Место нашлось всем подразделениям, кроме Особой группы. Не было намеков на существования этого подразделения и в Приказе НКВД СССР № 00983 от 31 июля 1941 года, в котором расписана структура центрального аппарата НКВД СССР. В этом документе лишь указано на существование, на правах административно-оперативного управления, Штаба истребительных батальонов НКВД. А Особая группа в качестве самостоятельного отдела заняла свое «официальное» место в структуре центрального аппарата НКВД только 3 октября 1941 года.

Рождение Четвертых отделов в регионах

Приказом НКВД СССР от 25-го (по другим данным, 26-го) августа 1941 года оперативные группы местных органов госбезопасности, призванные противостоять парашютным десантам и диверсантам противника, были преобразованы в Четвертые отделы Управлений НКВД прифронтовых республик, краев и областей, оперативно подчиненные Особой группе при НКВД СССР.

В тот же день, 26 августа 1941 года, приказом по Наркомату был определен порядок взаимодействия с Особой группой оперативных, технических и войсковых подразделений и соединений органов госбезопасности и внутренних дел. К этому следует добавить, что Второй отдел НКВД СССР являлся единственным подразделением центрального аппарата, который не эвакуировали из Москвы в Куйбышев в октябре 1941 года.

В конце августа 1941-го были окончательно определены конкретные боевые задачи, поставленные перед Особой группой Верховным командованием и руководством НКВД СССР. В области разведывательной деятельности – приказано сосредоточиться на сборе и передаче командованию Красной армии по линии НКВД разведданных о противнике:

Дислокации, численном составе и вооружении его войсковых соединений и частей;

Местах расположения штабов, аэродромов, складов и баз с оружием, боеприпасами и ГСМ;

Строительстве оборонительных сооружений;

Режиме политических и хозяйственных мероприятий немецкого командования и оккупационной администрации.

В области диверсионной деятельности необходимо добиться:

Нарушения работы железнодорожного и автомобильного транспорта, срыва регулярных перевозок в тылу врага;

Вывода из строя военных и промышленных объектов, штабов, складов и баз вооружения, боеприпасов, ГСМ, продовольствия и прочего имущества;

Разрушения линий связи на железных, шоссейных и грунтовых дорогах, узлов связи и электростанций в городах и других объектах.

В области контрразведывательной работы (совместно с особыми отделами Красной армии) следовало:

Установить места дислокации разведывательно-диверсионных и карательных органов немецких спецслужб, школ подготовки агентуры, их структуру, численный состав, системы обучения агентов, пути их проникновения в части и соединения Красной армии, партизанские отряды и советский тыл;

Выявлять вражеских агентов, подготовленных к заброске или уже переброшенных через линию фронта, а также оставляемых в тылу советских войск после отступления немецкой армии;

Выявлять способы связи агентуры противника с его разведцентрами;

Проводить систематические мероприятия по разложению частей, сформированных из добровольно перешедших на сторону врага военнослужащих Красной армии, военнопленных и насильственно мобилизованных жителей оккупированных территорий;

Ограждать партизанские отряды от проникновения вражеской агентуры, проводить ликвидацию наиболее опасных пособников врага и, по возможности, представителей оккупационной администрации, ответственных за карательные действия фашистских властей и военного командования по отношению к партизанам и местному населению.

Второй отдел НКВД СССР

В связи с расширением объемов работы по организации партизанского движения на оккупированной противником территории Особая группа 3 октября 1941 года согласно Приказу НКВД СССР № 001435 «Об организации 2-го отдела НКВД СССР» была реорганизована в самостоятельный отдел НКВД. При этом в оперативном подчинении у него остались Четвертые отделы областных управлений.

Примечательно, что был сохранен особый статус новой структуры – она подчинялась непосредственно Лаврентию Берии. Также на своем посту остался Павел Судоплатов и один из его заместителей – Николай Мельников. А вот другой заместитель, Наум Эйтингон, уехал в зарубежную командировку в Турцию. Вместе со своими коллегами Георгием Мордвиновым и Иваном Винаровым он должен был организовать в Анкаре убийство германского посла Франца фон Папена. Место отбывшего в спецкомандировку занял бывший заместитель наркома внутренних дел Грузии майор госбезопасности Варлаам Какучая.

Второй отдел НКВД СССР состоял из шестнадцати отделений, из них четырнадцать – оперативные региональные отделения. В их задачу входила организация разведывательно-диверсионной работы за рубежом в регионах, непосредственно примыкающих к театру военных действий, а также в районах возможного нападения противника (Япония, Турция и т. п.).

Для оптимизации и координации деятельности территориальных Четвертых управлений и отделов 10 ноября 1941 года в составе Второго отдела НКВД СССР было создано прифронтовое отделение.

Основные задачи Второго отдела НКВД СССР и подчиненных ему Четвертых управлений и отделов республиканских и областных подразделений НКВД:

Формирование в крупных населенных пунктах, захваченных противником, нелегальных резидентур и обеспечение надежной связи с ними;

Восстановление контактов с ценной проверенной агентурой органов госбезопасности, оставшейся на временно оккупированной советской территории;

Внедрение проверенных агентов в создаваемые противником на захваченной территории антисоветские организации, разведывательные, контрразведывательные, административные органы;

Подбор и переброска квалифицированных агентов органов госбезопасности на оккупированную врагом территорию в целях их дальнейшего проникновения в Рейх и другие европейские страны;

Направление в оккупированные противником районы маршрутной агентуры с разведывательными и специальными задачами;

Подготовка и переброска в тыл врага разведывательно-диверсионных групп и обеспечение надежной связи с ними;

Организация в районах, находящихся под угрозой вторжения противника, резидентур из числа преданных и проверенных на оперативной работе лиц;

Обеспечение разведывательно-диверсионных групп, одиночных агентов, специальных курьеров и маршрутных агентов оружием, средствами связи и соответствующими документами.

Отдельно следует отметить тот факт, что сотрудники Второго отдела готовили методические пособия для разведчиков и диверсантов. Например, инструкцию «по изготовлению зажигательных средств», в качестве учебного пособия при обучении подрывному делу членов 125 «боевых диверсионных групп», котором предстояло сражаться с врагом в Сталинградской области и в самом городе.

Четвертое управление НКВД-НКГБ СССР

Приказом НКВД СССР от 18 января 1942 года № 00145, в связи с расширением деятельности по организации партизанских отрядов и диверсионных групп в тылу противника, Второй отдел НКВД СССР был преобразован в Четвертое управление НКВД СССР. Тем же приказом были объявлены структура, штаты и расстановка личного состава. Положение и расстановка личного состава были объявлены приказом НКВД СССР № 001124 от 01 июня 1942 года.

Начальником Четвертого управления был назначен Павел Судоплатов, заместителями – Николай Мельников (занимал этот пост с 18 января 1942 года по 6 марта 1943 года), Варлаам Какучая (18 января 1942 года по 7 мая 1943 года), а с 20 августа 1942 года по 14 мая 1943 года – вернувшийся из зарубежной командировки Наум Эйтингон.

По инициативе Лаврентия Берии в составе наркоматов внутренних дел Украины и Белоруссии создавались собственные Четвертые управления. Следует обратить внимание на то, что образованные ранее Четвертые отделы УНКВД краев и областей были переподчинены Четвертому управлению НКВД СССР и соответствующим управлениям наркоматов внутренних дел УССР и БССР.

Малоизвестный исторический курьез. «Четвертое Главное (особое Управление) НКГБ СССР» планировалось создать еще… в мае-июне 1941 года. Основной задачей этой структуры должно было стать «улучшение обслуживания важнейших Наркоматов (авиационной промышленности, боеприпасов, вооружений и электростанций. – Прим. авт. ), имеющих оборонное значение, и усиление борьбы со шпионской, диверсионной, вредительской и террористической деятельностью иностранных разведок на объектах предприятий этих Наркоматов».

Соответствующее Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об изменении структуры Народного комиссариата государственной безопасности» (кроме создания Четвертого управления планировалось переименовать три Управления НКГБ СССР (разведывательное, контрразведывательное и секретно-политическое) в Главные Управления НКГБ СССР) так и осталось проектом и не было утверждено Иосифом Сталиным.

На созданные в 1942 году Четвертые управления возлагались задачи по формированию в крупных населенных пунктах на оккупированных территориях нелегальных резидентур. В их ведении было внедрение агентов в оккупационные военные и административные органы, подготовка и переброска в тыл немецких войск разведывательно-диверсионных групп, организация резидентур в районах, находящихся под угрозой захвата, обеспечение групп и агентов оружием, средствами связи и документами.

Четвертые отделы занимались также допросами пленных и перебежчиков. Полученная информация о разведывательных органах немецких спецслужб и антисоветской деятельности на оккупированной территории передавалась в контрразведывательные и секретно-политические отделы.

После того как в мае 1943 года был воссоздан НКГБ, Четвертое управление было переподчинено наркому госбезопасности.

Приказом НКГБ СССР № 005 от 14 мая 1943 года были объявлены структура, штаты и расстановка личного состава. Изменения в штатах объявлены приказами НКГБ СССР № 00279 от 09 октября 1943 года, № 00307 от 26 октября 1943 года, № 00381 от 30 декабря 1943 года, № 004 от 4 января 1944 года и № 00363 от 21 августа 1945 года.

Завершая рассказ об административных реформах, следует привести структуру центрального аппарата Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР. Она имела такой вид:

Руководство

Секретариат – Бондаренко Н. Г. 18.01.42–14.05.43

Финансовая группа

1-й отдел (зарубежный: Европа, Америка, Дальний Восток, Ближний Восток, работа с военнопленными и интернированными) – Мельников Н.Д. 18.01.42–06.03.43

1-е отделение (Европейское);

2-е отделение (Африка, Дальний Восток);

3-е отделение (Ближний Восток, Турция, Иран, Афганистан, арабские страны, Средняя Азия, Закавказье);

4-е отделение – работа по военнопленным и интернированным).

2-й отдел (территории СССР, оккупированные и угрожаемые противником) – Дроздов В. А. 18.01.42–01.06.42

1-е отделение (г. Москва и Московская обл.);

2-е отделение (УССР, Молдавская ССР, Крымская АССР);

3-е отделение (БССР);

4-е отделение (области РСФСР, Карело-Финская ССР);

5-е отделение (Литва);

6-е отделение (Латвия);

7-е отделение (Эстония);

8-е отделение (вербовка спецагентуры из числа з/к лагерей);

9-е (информационно-учетное) отделение

3-й отдел (взрывное дело, подготовка взрывников) – Осипов В. П. 18.01.42–05.04.42

1-е отделение (техническая подготовка);

2-е отделение (оперативное);

3-е отделение (материально-техническое снабжение);

1-й и 2-й отряды взрывников.

4-й отдел (разработка средств террора и диверсии) – Филимонов М. П. 18.01.42–01.06.42

1-е отделение («Д»);

2-е отделение («ТН»);

3-е отделение (подготовки);

4-е отделение (материально-техническое).

Отдельная рота саперов

Штаб истребительных батальонов и партизанских отрядов

1-е отделение (истребительные батальоны);

2-е отделение (партизанские отряды).

Общая численность центрального аппарата Четвертого Управления – 113 человек.

Руководство

Секретариат – Бондаренко Н. Г. 18.01.42–14.05.43

1-й отдел (оккупированные территории БССР, ЛитССР, ЛатвССР, ЭССР, Карело-Финской ССР, Ленинградской, Мурманской, Архангельской обл.) – Мельников Н. Д. 18.01.42–06.03.43

2-й отдел (Закавказье, Дальний Восток, Московская, Смоленская, Тульская и Калининская обл.) – Какучая В. А. 01.06.42–07.05.43

3-й отдел (УССР, МССР, Краснодарский край, Курская, Орловская, Ростовская и Воронежская обл.) – Дроздов В. А. 01.06.42–24.04.43

4-й отдел (взрывное дело, подготовка взрывников) – Орлов М. Ф. 06.02.43–14.05.43

5-й отдел (разработка средств террора и диверсии) – Филимонов М. П. 01.06.42–14.05.43

Информационно-учетное отделение – Комаров М. И. 01.06.42–14.05.43

Структура Четвертого управления НКГБ СССР в 1943 году

Руководитель – Судоплатов П. А. 14.05.43–15.10.46

Зам. нач. 4-го управления – Эйтингон Н. И. 14.05.43–15.10.46

Секретариат – Бондаренко Н. Г. 14.05.43–01.10.43; Бочаров Г. В. 01.10.43–01.07.45

1-й отдел (оккупированные территории РСФСР, Карело-Финской ССР, русские фашистские формирования) – вакансия 14.05.43–21.08.43; Шарок Г. Ф. 21.08.43–09.10.43

2-й отдел (оккупированные территории БССР и Прибалтики)

3-й отдел (оккупированная территория УССР и украинские национальные формирования) – Сташко Л. И. 14.05.43–12.07.44

4-й отдел (оккупированные территории Крыма, Северного Кавказа и Закавказья, борьба с фашистскими формированиями среди азиатских народностей и антисоветскими формированиями среди мусульманского духовенства на оккупированной территории) – Гукасов А. С. 14.05.43–12.07.44

5-й отдел (

– вакансия 14.05.43 -?

– Федичкин Д. Г. 14.05.43–01.08.43

Структура Четвертого управления НКГБ СССР в 1944 году

Руководитель – Судоплатов П. А.

Зам. начальника 4 управления – Эйтингон Н. И. 14.05.43–15.10.46

Секретариат – Бочаров Г. В. 01.10.43–01.07.45; Бочаров Г. В. 01.09.45–01.11.45

1-й отдел (УССР, БССР, Прибалтика, восточные формирования) – Гукасов А. С. 12.07.44–02.02.45

2-й отдел (разведка и диверсионная работа в Германии) – Маклярский И. Б. 14.05.43–14.05.45

3-й отдел (разведка, диверсионная работа и выполнение спецзаданий в Польше, Чехословакии, Югославии) – Сташко Л. И. 14.05.43–12.07.44; Маклярский И. Б. 12.07.44–14.05.45; Маклярский И. Б. 15.09.45–09.10.46

4-й отдел (разведка, диверсионная работа и выполнение спецзаданий в Финляндии, Румынии, Венгрии и Австрии) – Гукасов А. С. 14.05.43–12.07.44; Сташко Л. И. 12.07.44–01.07.45; Сташко Л. И. 01.09.45–09.10.46

5-й отдел (отдел спецподготовки и связи, парашютно-десантная служба, радиосвязь и подготовка радистов, обучение агентуры использованию спецсредств, лаборатории по производству и испытанию ядов и токсинов ) – Филимонов М. П. 14.05.43–09.10.46

6-й отдел (специальные мероприятия: минирование, разработка диверсионной техники, материально-техническое снабжение) – Орлов М. Ф. 14.05.43–09.10.46

7-й отдел (оперативный: наружное наблюдение и установка, производство обысков и арестов, ведение следствия; изготовление документов и проведение «литерных мероприятий») – вакансия 14.05.43 -?

8-й отдел (учетно-информационный) – Федичкин Д. Г. 14.05.43–01.08.43.

Кто руководил зафронтовой работой

Нарком госбезопасности Всеволод Меркулов 6 ноября 1943 года направил в ГКО и НКВД СССР докладную записку «о результатах диверсионной и боевой деятельности оперативно-чекистских групп в тылу врага в октябре 1943 года».

В ней он сообщил о размере урона, который нанесли противнику «124 оперативные группы НКГБ СССР общей численностью до 5800 человек» в октябре 1943 года. В частности, было «пущено под откос эшелонов противника с живой силой, техникой и вооружением – 88; пущено под откос бронепоездов – 1; уничтожено и повреждено паровозов – 161; разбито вагонов, платформ и цистерн с горючим – 962; уничтожено автомашин – 98; уничтожено танков – 5; сбито самолетов – 2; взорвано различных предприятий местной промышленности (лесопильные, другие заводы, мельницы и т. д.) – 8; уничтожено различных складов – 6; взорвано железнодорожных мостов – 6; взорвано шоссейных мостов – 13; уничтожено телеграфно-телефонной связи – 15 350 м; взорвано железнодорожных рельсов – 1744 шт. При крушении поездов и в боевых столкновениях с противником убито и ранено свыше 4400 солдат, офицеров и полицейских». Также в записке содержались сведения о количестве спецгрупп, которые находились в подчинении у Четвертого управления НКГБ СССР, Четвертых отделов НКГБ Белоруссии и Украины, а также Четвертых отделов областных и краевых УНКГБ.

Согласно тексту документа, в октябре 1943 года в тылу противника действовало: «оперативных групп НКГБ СССР – 43, оперативных групп НКГБ Белорусской ССР – 55, оперативных групп НКГБ Украинской ССР – 4, оперативных групп различных УНКГБ – 22». При этом «диверсионная и боевая деятельность оперативных групп НКГБ СССР проводилась главным образом на оккупированной территории Белорусской и Украинской ССР».

Когда закончилась война

7 мая 1945 года нарком госбезопасности Всеволод Меркулов направил Иосифу Сталину спецсообщение: «Решением ЦК ВКП(б) от 14 апреля 1943 года при организации Комиссариата Государственной Безопасности СССР в системе НКГБ было создано 4-е Управление для специальной работы в тылу противника на временно оккупированной территории.

В связи с освобождением территории СССР от оккупантов НКГБ считает целесообразным 4-е Управление упразднить, а его личный состав обратить на укомплектование органов НКГБ.

Представляя при этом проект постановления ЦК ВКП(б), прошу вашего решения».

Прилагаемый документ был лаконичным:

«Совершенно секретно

Постановление ЦК ВКП(б) от «» 1945 г.

В частичное изменение Постановления ЦК ВКП(б) от 14 апреля 1943 г. упразднить 4-е Управление НКГБ СССР по специальной работе в тылу противника как исчерпавшее свои функции.

Секретарь ЦК ВКП(б)

И. СТАЛИН».

В середине мая 1945 года по указанию руководства НКГБ Четвертое управление «приступило к свертыванию своей оперативной работы», к маю 1946 г. большинство работников отдела было передано на укомплектование других управлений; в 4 упр. МГБ был полностью сохранены, и продолжали работу лишь 5 отдел (лаборатории) и 7 отдел. Четвертое управление НКГБ было упразднено с 15 октября 1946 года приказом МГБ СССР № 00447 от 9 октября 1946 года.

Из книги Повстанческая армия. Тактика борьбы автора Ткаченко Сергей

Силы НКВД и НКГБ Составной частью репрессивно-карательной системы советского общества был Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), созданный еще 8 ноября 1917 г. Он имел множество задач и направлений деятельности. В период 1939–41 гг., а также после 1944 г. в Западной Украине

Из книги Маршалы Сталина автора Рубцов Юрий Викторович

Л.П. Берия: «РАБОТНИКИ НКВД-НКГБ ПРОДЕЛАЛИ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ РАБОТУ» Л.П. Берия был единственным в СССР государственным деятелем, который обладал и высшим воинским званием - Маршал Советского Союза, и званием специальным - Генеральный комиссар государственной безопасности,

Из книги С них начиналась разведка автора Антонов Владимир Сергеевич

Приложение 3. ПЕРЕЧЕНЬ спецзваний начальствующего состава органов НКВД - НКГБ СССР и их соответствие воинским званиям начальствующего состава Красной Армии (1935-1945) НКВД-НКГБ СССР …… Красная АрмияСержант госбезопасности …… ЛейтенантМладший лейтенант

Из книги Неизвестный Яковлев [«Железный» авиаконструктор] автора Якубович Николай Васильевич

Глава 18 Истребитель четвертого поколения Первое предложение по созданию истребителя четвертого поколения, как отмечалось выше, было сделано в 1970 году. Поскольку это была инициативная работа, а требования ВВС к подобному самолету отсутствовали, то пришлось

Из книги Волкодав Сталина [Правдивая история Павла Судоплатова] автора Север Александр

От Особой группы ко Второму отделу В связи с расширением объемов работы Особая группа 3 октября 1941 года согласно Приказу НКВД СССР № 001435 «Об организации 2-го отдела НКВД СССР» была реорганизована в самостоятельный отдел НКВД СССР. При этом в оперативном подчинении у

Из книги Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. автора Колпакиди Александр Иванович

Рождение Четвертых управлений НКВД-НКГБ Приказом НКВД СССР от 18 января 1942 года в связи с расширением деятельности по организации партизанских отрядов и диверсионных групп в тылу противника Второй отдел НКВД СССР был преобразован в Четвертое управление НКВД СССР. Его

Из книги Начальники советской внешней разведки автора Антонов Владимир Сергеевич

Биографии руководителей Четвертых отделов областных управлений НКВД-НКГБ АЛЕНЦЕВ Виктор Терентьевич – начальник 4-го отдела УНКВД по Курской области.Родился в 1904 году.С апреля 1939 года – заместитель начальника УНКВД по Курской области.С февраля 1941 года – заместитель

Из книги Очерки истории российской внешней разведки. Том 3 автора Примаков Евгений Максимович

Спецгруппы и спецотряды НКВД-НКГБ, действовавшие на оккупированной территории России «Аврора» – разведгруппа.Командир: Гайдин С. Е.Численность: пять человек.За линию фронта была выведена 29 июля 1943 года (десантирована с самолета в Шелтозерский район Карелии).Задача:

Из книги Операция «Пророк» автора Атаманенко Игорь Григорьевич

Глава 19. Управление диверсий НКВД-НКГБ Белоруссии В предыдущих главах мы уже рассказали о том, с какими трудностями столкнулись сотрудники областных управлений НКВД и НКГБ РСФСР при организации разведывательно-диверсионной деятельности в тылу стремительно

Из книги автора

Список спецгрупп и спецотрядов НКВД-НКГБ, действовавших на территории Европы АвстрияКропфа – спецотряд.Командир: Кропф Ф.В тыл врага выведен в 1944 году.Болгария«Братушки» – резидентура.Была создана 25 июня 1941 года на базе ОМСБОНа «в целях получения разведывательной

Из книги автора

Д. В. Веденеев «Пятый Украинский фронт»: зафронтовая разведывательно-диверсионная деятельность 4-го Управления НКВД-НКГБ Украинской ССР Вступление Разведывательно-диверсионная и оперативно-боевая деятельность за линией фронта («зафронтовая деятельность») с первых

Из книги автора

Глава 2. Становление спецназа. Организация деятельности 4-го Управления НКВД-НКГБ Украины В апреле 1942 г. 4-й отдел НКВД УССР реорганизовали в 4-е Управление (с 5 октября 1943 г. и до конца войны его возглавлял подполковник госбезопасности Иван Данилович Сидоров).4-е отделы

Из книги автора

Глава 8. С освободительной миссией. Зафронтовые группы НКГБ УССР в странах Восточной Европы Интересы обеспечения стратегического наступления Красной армии обусловили весной 1944 г. постановку задачи 28 опергруппам 4-го Управления НКГБ УССР – передислоцироваться на запад

Из книги автора

Приложение 4. ПЕРЕЧЕНЬ спецзваний начальствующего состава органов НКВД - НКГБ СССР и их соответствие воинским званиям начальствующего состава Красной Армии

Из книги автора

№ 7 ИЗ СООБЩЕНИЯ НКГБ СССР В ЦК ВКП(б), СНК СССР, НКО СССР и НКВД СССР от 6 марта 1941 г. Сообщение из БерлинаПо информации, полученной от чиновника Комитета по четырехлетнему плану, несколько работников комитета получили срочное задание составить расчеты запасов сырья и

Из книги автора

Глава седьмая. «Пакет» особой важности В конце 1960?х советской разведке от закордонной агентуры стало известно, что на борт торговых судов, принадлежавших странам-участницам блока НАТО, поступил некий свод секретных документов, условно названный «ПАКЕТ». Его появление